Гюлистанский договор 12 (24) октября 1813 г. В. А. Захаров

несметных наших милостей и бесчисленных наград»[94]. О присылке же русского посланника Аббас-Мирза говорил «Вероятно и до вашего сведения дошло, что за несколько времени пред сим приехал ко мне посланец от Русского главнокомандующего и открыл переговоры о дружбе, изъявляя извинения за прежние свои действия. Я посланца этого отправил к высочайшему двору шаха… Цель того посланца состояла в том, чтобы мы примирились с русскими, дабы пыль вражды и злобы смелась с нас; но просьба его не будет уважена до тех пор, пока полы этих владений не очистятся от гадости их существа»[95]. Сходные воззвания были посланы к Кадию Табасаранскому, джаро-белоканцам и Сурхай-хану Казикумузскому.

      Однако, шахское правительство более склонялось к выжидательной тактике. Не доверяя туркам, оно стремилось к их ослаблению. Поэтому, наряду с воинственными воззваниями, оно, фактически, занимало выжидательную позицию.

      Между тем, турки начали боевые действия. Уже 8 февраля 1807 г. было отражено нападение турок на Редут-кале (Мингрелия). В письме к барону Будбергу от 5 февраля 1807 г., Гудович говоря о трудностях начинавшейся компании, указывал, в качестве основной причины для таковых, незначительность вверенных ему сил и средств «Должен притом признаться, что без заключения перемирия с Персией, трудно будет мне изворачиваться, особливо имея такие места, откуда войск взять не можно, как Дербент, Баку, Шушу, Елисаветполь, Имеретию, Мингрелию, и устья р. Хопи, также малое число до утверждения нового Джафар-Кули-хана в послушании ему Шекинского народа, в Шеки и в самом Тифлисе и малую часть в стороне Лезгинцев, ибо хотя теперь и приведено все в покорность, но отдаляясь отсюда с войсками, по ветрености и вероломству здешних народов без обдуманной нужной осторожности оставить не можно. Корпус не по чину и не по долговременной моей службе будет у меня малый; надеюсь, однако, на Бога, что исполню высочайшую волю»[96].

      Оценивая боевые качества обеих противников, и сообразуясь с желаниями правительства, Гудович решил, в складывавшихся обстоятельствах, действовать против турок наступательно, а против иранцев – оборонительно. Оставив отряд генерал-майора Небольсина на границах Карабахского ханства против персов, части генерал майора И. Рыкгофа в Имеретин и Мингрелии, а также небольшие резервы в Тифлисе и вокруг него, главнокомандующий решил с остальными силами оперировать против турок на следующих основных направлениях на Поти, на Ахалцих и на Карс.

      Первая крупная боевая операция против турок была осуществлена в направлении Карса, который, как надеялся Гудович, будет сдана Мамед-пашой русским, прежде обращавшегося к ним за покровительством. 16 марта 1807 г. небольшой отряд (ок. 2500 чел.) генерал-майора Несветаева пересек границу, отбросил турок у Баш-Шурагеля и продолжил движение к Карсской крепости. Однако, надежды на добровольную сдачу крепости не оправдались, и уже 26 марта, не имея возможности с наличными силами предпринимать