Татьяна. Какой ты скучный, Петр… Тебе вредно жить так…
Петр. Как это?
Татьяна. Ты нигде не бываешь… только наверху у Лены… каждый вечер. И это очень беспокоит стариков… (Петр, не отвечая, ходит и свищет.) Знаешь – я стала сильно уставать… В школе меня утомляет шум и беспорядок… здесь – тишина и порядок. Хотя у нас стало веселее с той поры, как переехала Лена. Да-а, я очень устаю! А до праздников еще далеко… Ноябрь… Декабрь. (Часы бьют шесть раз.)
Бессеменов (высовывая голову из двери своей комнаты). Засвистали козаченьки! Прошение-то, поди-ка, опять не написал?
Петр. Написал, написал…
Бессеменов. Насилу-то удосужился… эхе-хе! (Скрывается.)
Татьяна. Какое это прошение?
Петр. О взыскании с купца Сизова 17 р. 50 к. за окраску крыши на сарае…
Акулина Ивановна (выходит с лампой). А на дворе-то опять дождик пошел. (Подходит к шкафу, достает из него посуду и накрывает на стол.) Холодно у нас чего-то. Топили, а холодно. Старый дом-то… продувает… охо-хо! А отец-то, ребятишки, опять сердитый… поясницу, говорит, ломит у него. Тоже старый… а всё неудачи да непорядки… расходы большие… забота.
Татьяна (брату). Ты вчера у Лены сидел?..
Петр. Да…
Татьяна. Весело было?
Петр. Как всегда… пили чай, пели… спорили…
Татьяна. Кто с кем?
Петр. Я с Нилом и Шишкиным.
Татьяна. По обыкновению…
Петр. Да. Нил восторгался процессом жизни… ужасно он раздражает меня… проповедью бодрости, любви к жизни… Смешно! Слушая его, начинаешь представлять себе эту никому не известную жизнь… чем-то вроде американской тетушки, которая вот-вот явится и осыплет тебя разными благами… А Шишкин проповедовал пользу молока и вред табака… да уличал меня в буржуазном образе мыслей.
Татьяна. Всё одно и то же…
Петр. Да, по обыкновению…
Татьяна. Тебе… очень нравится Лена?
Петр. Н-ничего… она славная… веселая…
Акулина Ивановна.. Вертушка она! Зряшная ее жизнь! Каждый божий день гости у нее, чаи да сахары… пляс да песня… а вот умывальника купить себе не может! Из таза умывается да на пол воду хлещет… дом-то гноит…
Татьяна. А я вчера была в клубе… на семейном вечере. Член городской управы Сомов, попечитель моей школы, едва кивнул мне головой… да. А когда в зал вошла содержанка судьи Романова, он бросился к ней, поклонился, как губернаторше, и поцеловал руку…
Акулина Ивановна.. Экой бесстыдник, а? Где бы взять честную девушку под ручку да уважить ее, поводить ее по зале-то вальяжненько, на людях-то…
Татьяна (брату). Нет, ты подумай! Учительница, в глазах этих людей, заслуживает меньше внимания, чем распутная, раскрашенная женщина…
Петр. Не стоит замечать таких… пошлостей… Нужно ставить себя выше… А она