Буровики выбирают для своих нужд наиболее удобные, сухие места. И пастухи, приходя на знакомые прежде стоянки, порой их не узнают – вместо привычного чума стоит буровая вышка. Да и земли уже немало попорчено гусеницами вездеходов и отходами бурения.
Может быть, не было бы ничего страшного в происходящих на Ямале переменах, если бы заранее, до начала освоения ученые провели всесторонние исследования природы полуострова, изучили особенности многолетней мерзлоты и определили границы экологической устойчивости региона. Только тогда стало бы возможным научно обосновать максимально возможные нагрузки на него. Ничего этого сделано не было. Исследования ведутся лишь постольку, поскольку в них нуждаются осваивающие Ямал нефтегазовые ведомства. А процессы развиваются бесконтрольно и порой угрожающе.
На многие десятки километров от поселков буровиков тундра изрезана следами вездеходов. Вертолетов мало, и их используют на более ответственных работах. А когда нужно отвезти какую-нибудь железку на ближнюю буровую – отправляют вездеход. И вот он лезет через речушки, взбирается на бугры, пробирается по болотам. У водителя нет ни компаса, ни карты, и как он определяет, куда надо двигаться – одному богу известно. Иногда он взбирается на крышу вездехода и всматривается в ландшафт, пытаясь найти знакомые ориентиры. И молитва у него одна – только бы ничего не случилось с вездеходом, ведь рации у него тоже нет. Бывает, что вездеход ломается или теряет гусеницу, и тогда водитель вместе со своими пассажирами возится в воде и грязи, пытаясь его починить. Хорошо, если это происходит летом, а если зимой? О какой уж тут охране природы говорить! Самому бы домой вернуться.
В старом вездеходном следе почти всегда стоит вода. Может быть, дождевая скапливается, а может – мерзлота подтаивает, ведь до неё местами менее полуметра. В результате, каждый новый проход вездехода – не по старому следу, а рядом. Скудный почвенный слой разрушается, и появляется болотце. Мерзлота начинает протаивать. Может быть, и не так опасно это для многолетней мерзлоты, да вот беда – изучена она плохо. Поэтому степень угрозы определить невозможно.
Известно, что в многолетней мерзлоте на Ямале встречаются огромные линзы льда. Но какова их мощность? Может быть, несколько метров? Раньше так и думали, но сейчас появляются данные, что их мощность может составлять сотни метров. Могут ли они начать таять? Трудно пока сказать однозначно, но если да, то от полуострова Ямал в лучшем случае останется одноименная группа островов. В худшем случае нам придется добывать газ на шельфе, а прибрежным странам Европы – строить защитные дамбы. Может быть, это утопия, но окончательный вывод можно сделать лишь после тщательных исследований.
Карская экспедиция
В июне