И мы нашли – в подвалах разрушенных торговых центров, в школах, в опустевших деревнях, где рыскали в поисках отравленных плодов и консервов, словно стервятники, обгладывая кости погибшего мира. Так началось наше взаимодействие с Цитаделью – поломка некоего агрегата сделала нас полезными, и с тех пор мы стали дешевой рабочей силой для господ, выполняя в том числе самые изощренные прихоти вроде поиска записи фильма, которого «по недосмотру какого-то кретина» не оказалось на сервере. Мы его так и не нашли и поэтому несколько ночей засыпали с пустым желудком, пока не возникла новая потребность. С техникой все проще: она и есть наш главный источник заработка в виде реальных объедков со стола господ и сомнительных питательных батончиков, чей состав покрыт для менее благородных потребителей абсолютной тайной, а расхожие домыслы не сулят ничего хорошего. Иногда, когда нам не удается отыскать необходимое, общине приходится тянуть жребий, жертвуя чьей-то жизнью ради других.
– Проклятье! Я велел ему держать язык за зубами. – Анатолий Сергеевич, пожалуй самый авторитетный лидер Совета, негодовал. – Сейчас крайне важно не давать им повода для усиления бдительности, а он начал кричать на всю «площадь»!
– Думаю, сказалось перенапряжение от тяжелой работы плюс волнение перед…
– Тсс, даже не вздумай произносить вслух. Всем сейчас тяжко, но он должен быть готов в срок, другого шанса может и не быть. Долгие годы мы всеми, казалось, невероятными путями искали архитектора и его план. Столько сил, столько хороших людей… У нас нет права на ошибку.
В праздничный день спустя несколько лет молчания к низам вышел сам Мистер Чарльз, постаревший, осунувшийся, явно и неотвратимо проигрывавший некой болезни. В его жестах, мимике читалось волнение, пока в толпе проносились удивленные возгласы. Далеко не сразу, видимо собираясь с мыслями, властитель начал речь:
– Жители низа… братья и сестры… в этот знаменательный день я хочу сказать вам, что ошибался всю свою проклятую жизнь.
Изумление с новой силой разошлось по собравшимся, и в этот раз к ним присоединились верхи, застигнутые врасплох неожиданным поворотом.
– Еще до войны я гнался за счастьем, ища его в деньгах, во власти, во всевозможных наслаждениях, – тщетно. Только недавно, когда болезнь наступила тяжелой пятой на горло, я понял, что тогда, давно, оно было совсем рядом – в мире с самим собой, в общении с близкими, в созерцании самых простых вещей, вроде заката, деревенского пейзажа или воспитания своих детей, – на которые мы обыденно не обращали внимания, идя на поводу бешеного темпа жизни и амбиций. Счастье крылось в созидании – не перепродаже дерьма, а в настоящем творении. В добрых поступках, что долгое время спасали наш мир от катастрофы, пока мы все не ударились в благополучие индивида. И наконец, в личностном развитии, дабы не прозябать в невежестве и эгоизме, а стать достойным человеком и работать на общее благо. С болью в груди