Паршин имел длинный и кривой детородный орган – свою гордость и объект всеобщей зависти. Больше всех завидовали Чиша с Толиком, в юности измерявшие линейкой свои члены, конечно, меньшие по размеру. Результаты не удовлетворяли обоих.
Учитывая форму и размеры члена Чичикова, все его истории про любовные похождения принимались слушателями за чистую монету. Отличить правду от художественного вымысла в них было невозможно.
Любимым развлечением Чичикова, Чиши и Толика по праву считался просмотр порнографических слайдов. Установив проектор ночью на лоджии у Паршина, включали его и направляли луч света на кирпичную стену четырнадцатиэтажного дома напротив. Юрка жил на восьмом этаже, поэтому ракурс и размер фотографий выходил потрясающий. Изображение накладывалось на стену от пятого до четырнадцатого этажа, то есть около двадцати пяти – тридцати метров в высоту. Виды разворачивались грандиозные. По-другому не скажешь. Показ включал в основном грязную порнуху с обильным включением в сюжетную линию гомосексуалистов, трансвеститов и настоящих гермафродитов.
Безобидную затею жестко и бесчеловечно пресекли местные пенсионеры, написав коллективную жалобу в милицию. Кто-то скажет, мол, их тоже можно понять. Они страдали от бессонницы и были вынуждены в окна наблюдать чуждые их сердцам и взглядам социалистического общества пошлые иностранные картинки. Однако не хочешь – не смотри. Зачем нормальным людям удовольствие портить?
Жизнь морского волка, полная приключений и любовных страстей, закончилась не так прозаично, как начиналась. Нарисовалась весьма неприглядная и очень темная история. Насколько известно, активное участие в ней принимали его приятель по мореходке, верзила с кличкой Унитаз, и молодой салага-первокурсник из вновь поступивших. Ему-то нехороший Унитаз сунул свой член в рот, наобещав сладкую и спокойную жизнь в училище под его защитой.
Роль безвинного Чичикова осталась за кадром. Злого прелюбодея Унитаза отправили перевоспитываться на зону, а Юрку Паршина, не разбираясь особо в деталях, выгнали перед выпускными экзаменами из училища на гражданку. Хорошо, так закончилось.
Как чья-то злая воля или нелепая ошибка могут в корне запросто изменить всю судьбу. Жизнь хрупка, хотя и не кажется, на первый взгляд, таковой; цепляется она за этот свет зубами, пальцами, ногами, а у кого и хвостом. Другое дело – судьба. Она как изящная, тоненькая фарфоровая чашечка или хрустальный высокий, на длинной, тонкой ножке бокал. Толкнешь чуть пальцем и разбился,