– Рисовал не тот, кто держит кисть в руках каждый день. Если он и художник, то работает мало и редко. Или работал в последний раз давно. Или его волнует мертвое тело рядом. У него нетвердая рука. Мазки неровные, посмотрите. – Сэм повернул к ним одну из фотографий. – Линия неровная, хотя рисунок обязывает провести здесь единый мазок, но он то давит на кисть сильнее, то отпускает. Халтурная работа.
Говард записал показания.
– Сможете что-то добавить? – спросил Тресс.
Сэм ответить не успел.
– Добрый вечер.
Все дружно повернулись. Теодора стояла у подножия лестницы на второй этаж. На ней был простой домашний костюм, тяжелые черные волосы она собрала в высокий хвост. Тресс и Логан в унисон поздоровались. Говард быстро перевернул все фотографии и сложил их в аккуратную стопку. Теодора Рихтер сделала вид, что не заметила этого жеста.
– Офицеры обратились ко мне за помощью.
Синие глаза Теодоры блеснули. Сэм чувствовал, что она не верит.
– Помощью? Мне уйти?
– Вы можете остаться, мисс Рихтер, – проговорил Тресс. – Мы закончили.
Офицер достал из внутреннего кармана куртки визитку и протянул художнику.
– Пожалуйста, если вам придут в голову еще какие-то мысли по этому вопросу, позвоните мне. Звоните в любое время, я поздно ложусь.
Самуэль взял визитку, внимательно ее изучил и положил на стол.
– Конечно, офицер Тресс. В рабочее время вы всегда сможете найти меня в мастерской. Вечерами я дома. А завтра мы устраиваем ужин. Если захотите, можете присоединиться. Ты же не против, дорогая?
– Какая женщина в здравом уме будет против присутствия привлекательных мужчин на семейном торжестве? – рассмеялась Теодора. – Завтра в семь, джентльмены. Не обязываем вас, но будем рады.
Говард и Артур переглянулись. Сэм следил за ними, чуть прищурившись. Когда фото спрятали, он смог полностью взять себя в руки. И снова стал собой. Тем скандально известным художником, на чьи выставки ходили все, от детей до стариков. Его ненавидели, им восхищались. Его картины никого не оставляли равнодушным. Наверное, в этом и был секрет успеха. Исключительная способность через картины доносить эмоцию, ощущение. Даже чувство.
Когда офицеры, попрощавшись, ушли, Сэм хмуро посмотрел на Теодору.
– Зачем ты спустилась?
Она пожала плечами.
– Услышала голоса. София спит.
– Это хорошо. Прости, что тебе пришлось ею заняться. Я договорюсь с агентством, чтобы няня оставалась у нас до полуночи.
Теодора молча кивнула и обхватила себя руками. Самуэль рассматривал ее, такую простую, такую домашнюю и почему-то такую далекую в эти мгновения. Он впитывал эту женщину всеми клеточками своего тела. Не выдержав, художник встал, пересек помещение и обнял Теодору, наклонившись вперед, чтобы спрятать