– Какие дела? – строго переспросила я.
– Ааа, – рассеянно проблеял мужичок, провожая взглядом официанта с подносом до соседнего столика.
– Не отвлекайтесь, пожалуйста, – грубо одернула я. – Так что с одеждой старика? Чем еще она отличалась?
– Кроссовки! Точно!
– Пф! Вас так поразили кроссовки?
– Так не обычные, бросаются в глаза. Белые, с яркими полосками, у моего сына такие. Знаешь, сколько стоят? Витька нам с женой все уши прожужжал. Какой-то там бренд, ограниченный выпуск. Мы ему за хорошую учебу к лету купили. Весь год, мать их, копили на какую-то обувку.
– У вас нет фотографии?
– Сына?
– Кроссовок.
– Нет, конечно. Что я, идиот, что ли, обувь фотографировать.
– А сына в кроссовках?
– Сына? Хм. Надо посмотреть. – мужичок уткнулся в свой телефон и долго в нем ковырялся. – Ага. Есть, – довольно подтвердил он и протянул мне мобильник. На мутном изображении не то, что кроссовки, с трудом парень просматривался.
– Сброшу себе фото, – поставила я в известность мужичка. Разрешение спрашивать не стала, за его сомнительный рассказ заплачено с лихвой.
Принесли пиво, и мужичок на него набросился с жаждой путника, выползшего из пустыни.
– А еще что-то можете вспомнить?
– М? – оторвался от кружки мой собеседник и со счастливой улыбкой вытер засаленным рукавом пену со рта.
– Какие черты лица?
– Чего?
– Нос, глаза, губы? А волосы?
– Все есть! – заверил мужичок, жахнув кружкой по столу в подтверждении своих слов.
Радость-то какая! А то уж я боялась, что придется гоняться за безносым и безглазым стариком.
– Вы издеваетесь? – прошипела я, выхватив свежепринесенное пиво из-под носа мужичка. – Назовите особые приметы старика. Как я пойму, что это именно он?
– Ни-ничего особенного, – икнув, пролепетал пьянчушка уже порядком заплетающимся языком.
– Нос длинный или короткий? Прямой или с горбинкой? Глаза узкие или…
– Не помню я лица, – перебил меня мужичок. – Хоть стреляй, не помню.
– А волосы? Вы сказали, что они есть.
– Хм. Кажется.
– Что значит, кажется?
– В бейсболке он был или в панаме. Не помню. А может, платком завязаны.
Я посмотрела на трясущуюся руку, протянутую к захваченной мной кружке, и вздохнула. Не густо, но хоть что-то.
Так как в заповеднике утверждали, что работников пожилого возраста у них нет, а посетителей злосчастного дня я опросила самолично каждого, пришлось купить билеты на всю неделю и прогуливаться по парку каждый день с утра и до вечера. Я присматривалась ко всем мужчинам старше пятидесяти, полагая, что вряд ли свидетель мог назвать стариком ровесника. Но никто похожий под описание не попадался. Меня