С первого взгляда нельзя было определить, что здесь было раньше. Но, только войдя внутрь, через огромную дыру в стене, девушка поняла, что находится в заброшенном храме. Ни стёкол, ни витражей, как положено в храмах, не было видно, словно их кто-то нарочно разбил, но на стенах, которые ещё полностью не разрушились и каким-то странным и загадочным чудом уцелевшему потолку, были рисунки с изображением богов. Некоторых принцесса знала, в её мире им поклонялись. А вот остальных и таких было намного больше, она видела впервые и даже не представляла, кто они.
Минут пятнадцать, Ундина стояла с открытым ртом, разглядывая, что ещё сохранилось внутри, пока не услышала какой-то странный звук, похожий на пение или бормотание.
Долго не раздумывая, девушка поспешила спрятаться и посмотреть, что же будет происходить дальше.
Разговор, теперь она уже точно его слышала, стал громче и через минуту в зал вошли несколько человек в серых балахонах.
Внимательно приглядевшись к этой странной группе, Ундина разглядела под капюшонами шестерых мужчин и четырёх женщин. Все они были примерно одного возраста, ну, может, с разницей в один или два года, так ей показалось, но точно это или нет, она не могла сказать.
Пройдя в центр зала, они встали в круг, вокруг камня, похожего на алтарь и, подняв кверху руки, стали что-то выкрикивать на непонятном принцессе языке.
Набравшись смелости, Ундина вновь подняла голову, выглянув из своего укрытия, и обомлела с вытаращенными от удивления глазами.
Пока она пряталась за кучей мусора и камней, в центре круга появился старик, который стоял на алтаре и, прижав руки к груди, что-то тихо бормотал. Девушка точно видела, что его не было с прибывшими в храм людьми.
Приглядевшись, но, сильно не выглядывая из-за кучи, чтобы её не обнаружили, она стала наблюдать за стариком, который что-то бормотал. Но то, что он говорил, не было слышно, окружающие заглушали его своими выкриками.
Прошло несколько минут, точно сказать девушка не могла, старик перестал бормотать.
Вскинув кверху обе руки, он громко и чётко стал выговаривать слова, а все остальные, кто его окружал, резко замолчали и скинули с себя балахоны.
Оставшись абсолютно голыми, они стали раскачиваться в такт словам старика в разные стороны. Они, поднимая вверх руки, потряхивали кистями, а потом, вновь их опускали, прижимая к бокам, и так всё повторялось вновь и вновь. При громком выкрике старика, они поднимали руки, а когда тот выдыхал, опускали.
Ундина, затаив дыхание, боясь пошевелиться и этим выдать себя, молча, взирала на всю эту картину, хлопая от удивления, а скорее от испуга, глазами. Прижав руки к груди, она боялась, что все эти бесновавшиеся люди, услышат биение её сердца и накинутся на неё.
Произнеся три раза подряд своё заклинание (никак по-другому эту чушь, на непонятном языке, нельзя было назвать), старик,