Бакунин опять разлил, и они выпили. С каждой рюмкой он всё больше погружался в прошлое.
– Лерка, так её зовут – Лера, будто почувствовала, подняла голову, увидела меня, вскочила так резко, что книжки рассыпались, подбежала, кинулась на шею. Я её подхватил на руки и начал кружить.
Рассказ принимал нужное направление. Поэтому Карлос следил, чтобы рюмки не пустели. Выпили закусили и рассказ продолжился.
– Я только потом заметил коляску. Она стояла в теньке под деревом. Лерка подвела меня, достала свёрток и дала мне в руки. На меня смотрел серьёзно крохотный мальчонка. Он схватил мой палец ручкой и улыбнулся. И всё, я пропал. Подумал тогда, всё сделаю для этого человечка, только слова не сдержал.
– Почему не сдержал-то? По твоему рассказу чувствуется, что их обоих любил.
– Да потому что красивый очень. Бабам нравился. Молодой, кровь бурлит. Нет, сначала всё было зашибись. Каждую увольнительную я к ним. Бабка у Лерки мировая. Борщ, салатики, пирожки. Я ж в казарме жил. Не то, чтобы не доедал, но семейного уюта очень не хватало. Недостатка в сексе не испытывал, с сыном возился. Мне завидовали все до одного курсанты. Королеву, говорят, отхватил.
Язык Ильи чуть заплетался. Но мысль он пока не терял.
– Через год она уехала учиться в Киев. А я перешёл на другой курс. Стало больше увольнительных. Окреп за год подготовки. Хохлушки – девки знойные. Сначала одна, потом другая… Когда Лерка приезжала я конечно сразу приходил. Но больше по обязанности. Меня стала утомлять её любовь. Хотелось лёгких отношений, а не вот этого всего. Мы должны были закончить одновременно и уехать в Сибирь. Лерка для этого училась, как бешеная, даже через курс перескочила. И вдруг она приехала и сказала, что согласилась остаться в Киеве на интернатуру. Ещё два года, сказала она, и я слово даю, что приеду. Я состроил из себя обиженного, наговорил ей всякого. Нехорошо мы расстались, очень нехорошо. Только дело, Карлос, вовсе не в обиде было. Что она со мной не едет, я даже обрадовался.
– А в чём-дело-то было?
– Я испугался. Говорил же, дочка начальника. Духи французские, золотом увешана, шмотки там, машина. А что я, вчерашний курсант мог ей дать? Мне её папаша как-то по пьяни задал вопрос. Как ты, мол, будешь мою дочь содержать? Она, говорит, к лучшему привыкла. И вот свербило у меня, ох как свербило. До такой степени, что приехал и женился. Чтобы мосты сжечь, понимаешь?
Карлос кивнул, что понимает.
– Хороший ты парень, Карлос, понятливый. Знаешь, я ошибку сразу осознал. Записался на год на работу в Африку, чтобы деньжат подзаработать для Лерки и сына. Перед Африкой жене сказал, что всё кончено. И как вернусь, мы сразу разведётся. Лерке говорить не стал. Какой смысл, если я надеялся, что к её приезду разведусь. В Анголе правда у меня мулаточка завелась. Встречи на берегу океана, романтик.