Комната, в которой я очутилась, была тесной и темной, всюду висели шкуры животных, а на полках стояла ритуальная утварь и изделия из дерева. Особенно мне понравилась большая скульптура в виде головы лося, которая была вырезана настолько искусно, что я бы не отказалась поставить ее в своем дворце.
– Давай мы тебя осмотрим, девушка, – мягко сказал шаман. – Где болит?
– Мне порезали ножом руку, – коротко ответила я. – А еще я ударилась подбородком о землю.
Я потрогала подбородок и поморщилась от боли.
– Садись. – Старик указал на тюфяк.
Нерешительно помявшись, я всё же села.
– Не думала же ты, что тебя отведут в дворцовые покои и будут обращаться как с Великим ханом, – подметила Юёр.
Не думала. Но в пещерах обычно представляла, что когда выберусь на свободу, то сразу окажусь дома. Очевидно, всё будет куда сложнее.
Шаман осмотрел мою руку и ножиком для бинтов чиркнул по ткани рубахи. Рукав ненужной тряпкой скатился по предплечью.
– Как долго ты пробыла в плену у разбойников? – спросил он.
– Я точно не помню, у меня что‐то с головой, – сказала я.
Хорошая отговорка, чтобы объяснить мою неосведомленность о том, что происходит в мире.
– Изверги! Похищают наших девушек, морят голодом, превращают в дикарок… Когда это кончится? Боюсь, нам никто не собирается помогать.
Когда‐то я считалась первой красавицей ханства. На меня равнялись девушки из знатных семей, копировали мои наряды, прически и макияж. А теперь я дикарка. Я точно не знала, как сейчас выглядела, потому что отражение в грязной металлической тарелке, служившей мне в гробницах зеркалом, было нечетким, но не сомневалась, что от прежней красоты, о которой слагали стихи и пели песни, не осталось и следа. Но, по правде говоря, моя красота была результатом долгой и упорной работы многих людей: портных и швей, которые создавали платья, служанок, которые заплетали мне волосы и красили лицо, и художников, которые рисовали мои портреты, приукрашивая при этом действительность.
– Да уж, – вздохнула я.
– Тебе повезло, что выбралась. Не многим это удавалось. С начала войны люди будто превратились в злых духов. Всюду промышляют эти мерзавцы, которые похищают драгоценности и юных девушек, чтобы продать таким же мерзавцам в пустыне. Кто знает, сколько еще продлится это безобразие. При хане Аслане такого никогда не бывало. Правление Жанбулата рано или поздно погубит нас всех.
Мне было больно это слышать. Дядя разрушил прекрасный мир, который отец выстраивал всю свою жизнь. И ради чего? Чтобы потешить самолюбие? Каким же нужно быть твердолобым и эгоистичным, чтобы нарочно ввергнуть дружные государства в хаос войны и разбоя!
– Скажи, – шаман внезапно сжал мою ладонь и поглядел на меня так, будто хватался за спасительную соломинку, – тебе не встречалась девушка лет двадцати пяти с длинными коричневыми волосами?