Парень вскинул руки, как арестант:
– Эй, ну ты чё, чувак, – заради чего такой кипиш?
– Просто скажи мне, что ты резал живую бабу, тогда признаю, что ты не балабол.
Бармен крикнул:
– Эй ты! Я с тобой уже говорил! На проблемы нарываешься? По морде захотелось?
Это был крупный толстый гаваец без рубашки.
– Вот это как раз и есть моук, – пояснил их собутыльник, когда бармен швырнул на пол тряпку и подошёл к ним.
– Я ж тебе сказал отсюда выметаться.
– Так то вчера.
– Я говорил тебе выметаться отсюда с этим твоим гнилым базаром. Это значит, что я не хочу тебя здесь видеть – ни вчера, ни сегодня, ни завтра.
– Э, я ж тут с пивом сижу.
– Забирай с собой, мне насрать.
Кинни встал:
– Давайте-ка съебём по-хорошему из этого сраного шалмана. – Он сунул руку за пазуху и потянулся к ремню.
– Так, если ты там за волыной полез, так ты у меня сядешь, если я тебя сразу не прикончу.
– Меня в жаркий день выбесить легче лёгкого.
– Катитесь отсюда, вы трое.
– Ты нарываешься или как?
Молодой босяк разразился безумным смехом и отскочил к двери, покачивая руками, будто обезьяна.
Хьюстон тоже поспешил к выходу, бормоча: «Давай, давай, давай!» Он ничуть не сомневался, что и впрямь заметил у Кинни за поясом рукоять пистолета.
– Видите – вот это и есть моук, – сказал босяк. – Они всегда такие все из себя чёткие да дерзкие. А как возьмешь над ними верх, так сразу нюни распустят, как младенцы.
Они взяли по бутылке вина «Мэд-Дог 20/20» на брата у бакалейщика, который, правда, потребовал у них купить на закуску три буханки белого хлеба «Вандербред», но сделка всё равно получилась выгодная. Немного хлеба съели, а остаток швырнули паре собак. Вскоре они вышли, пьяные, окружённые стаей голодных дворняг, к ослепительно-белой полосе песка, о который разбивала синие пенистые волны чёрная морская вода.
Какой-то человек остановил рядом с ними автомобиль – белый, официального вида «Форд Гэлакси» – и опустил оконное стекло. Это был адмирал в форме.
– Ну что, орлы, я гляжу, вы тут отрываетесь не по-детски?
– Так точно, сэр! – гаркнул Кинни и отсалютовал, приложив средний палец к брови.
– От души надеюсь, что так и есть, – сказал адмирал. – Потому что тяжёлые времена наступают для мудачья вроде вас. – Он захлопнул окно и укатил.
Остаток дня они провели, попивая вино на пляже. Кинни привалился спиной к пальмовому стволу. Босяк распластался на спине, а бутылка держалась в равновесии у него на груди.
Хьюстон снял туфли и носки, чтобы чувствовать, как песок образует холмики под выемками ступней. Ощутил, как сердце воспаряет ввысь. В этот миг он понял, что значит фраза про «тропический рай».
Он сказал товарищам:
– Я вот что думаю, в смысле, насчёт этих моуков. По-моему, они в родстве с индейцами, которые живут вокруг моего родного города. И не только с индейцами, но ещё и с индийцами – ну, которые из Индии, – да и вообще со всеми другими людьми такого пошиба, которые