Чунг шнырял, словно мартышка, ловко собирая и отстегивая рожки с окровавленных М16. Неплохая штурмовая винтовка. Против «калаша», конечно, говно. Калибр несерьезный и капризная, как девка мажорная. Но на безрыбье и щуку раком. Хотя кучность у «эмки» неплохая, особенно если очередями шмаляешь. Легкая пуля и легкий патрон делают свое дело.
– Куда столько набрал? – окликнул я вьетнамца. – Не унесешь!
Но тот не слушал. Лишь поглядывал на меня раскосыми глазами, прибирая очередной магазин. Я махнул рукой. Жадность не порок: пусть хабар собирает, ему виднее. Может, и правильно делает. Сейчас главное – нахапать побольше и драпать подальше. Потом в джунглях укроемся и выщелкнем патроны из магазинов, рассыпухой их проще тащить будет. Запас карман не тянет, лишь бы ноги унести.
А вот как Рязань тащить? Кантовать его нежелательно, если на плечо закину, совсем кровью изойдет. Носилки надо или волокушу.
Но вьетнамец будто мысли мои прочитал и, пока я чесал репу да вглядывался в очертание болот и лесов, что на карте раскинулись, приволок откуда-то жерди. Сцепил их лианами в подобие лежанки.
– На раз, два, три! – скомандовал я.
Мы подняли раненого и переложили на волокушу. Рязань даже не дернулся. Вырубился… Плюс инфекция могла в рану запросто попасть. Кругом сырость, грязь, кровь, кишки… Ничего, аптечку я урвал, потом ампициллина ему вколю, или что там из антибиотиков у американцев есть, не знаю.
Я подхватил винтовку, запасными магазинами набил разгрузку так, что та раздулась до размеров фуфайки. Шестизарядный «кольт» ощущался на бедре приятной тяжестью, придавал уверенности. Защелку на кобуре не стал замыкать; если что, быстро оружие выдернуть смогу. В ближнем бою револьвер – самое то. Жаль, не было у нас таких в чеченскую. В России все закончилось «наганом».
Револьвер примитивен и безотказен. Тут работает золотое правило: чем проще, тем надежнее. Автоматики, естественно, нет, все на мускульном приводе. Но именно поэтому задержек, осечек и прочих казусов намного меньше. А даже если осечка, то по хрен. Сразу второй раз нажал, барабан прокрутился и – бах! А тот, кто с пистолетом «осекся», – сразу труп. У нас так много бойцов полегло с ПМами. Не почистил после боя, вообразил себя крутым Рэмбо и – бац! Тебя уже закапывают.
Чунг навесил на себя аж два винтаря, набил небольшой рюкзак боеприпасами и гранатами. Маленький оборвыш с кровавым лицом вынослив и бесстрашен, как зверек-медоед, тому вообще все равно, кто перед ним, леопард или гадюка.
Еще я нашел громоздкую ранцевую радиостанцию. С собой бы взять, чтобы врага слушать; английский я немного еще помнил: было дело, увлекался в молодости. Но гробик на лямках в стальном кожухе весит немало. И антенна торчит, как метка над кустами. Вот он я. Стреляйте сюда. Кидайте бомбы. Поэтому радисты долго не живут. Еще и «свои» же вьетконговцы