– Посмотри на нее, – шепчу я.
Щупальца хлещут, лижут его по лицу, как языки пламени.
Я шарахаюсь в сторону, опрокидываю стул и ударяюсь о стену.
– Элис, в чем дело? Цвета?
Я стою у стены. Спина прижата к ней, глаза округлились от ужаса.
– Элис, спокойно. Дыши глубже. Вдох, выдох…
– Значит, говоришь, нормальная? – произносит она.
Длинные, черно-лиловые языки-щупальца теперь везде; они лижут меня, окружают со всех сторон. Им все известно о моих увертках, они дотянулись до каждого угла.
– О господи, – произносит она и начинает хохотать. Она зажигает сигарету, мешает в кастрюле, попыхивает, потом оборачивается ко мне, кладет одну руку на бедро, а другой держит сигарету, как соломинку, и спрашивает:
– Чего это она?
– Ты ее пугаешь.
– У-у, – произносит она, и щупальца хлопают, как хлыст.
Я визжу и закрываю лицо руками.
– Никогда она такой не была. Элис, посмотри-ка на меня! И ты еще говоришь, что она нормальная? – повторяет она.
Я чувствую, как щупальца дотягиваются до моего лица. Мельком я вижу извращенное темное безумие, которое пронизывает все ее мысли. Они бешено обгоняют друг друга, и получается полная чушь. Слишком быстро, слишком тесно, в голове звенят обрывки слов. Ни порядка, ни ясности, шумно, слишком много, слишком быстро, слишком много, слишком быстро, дальше и дальше, дальше и дальше. Мысли несутся по кругу, без остановок, без выводов и решений, громоздятся, налезают одна на другую, одна на другую, одна на другую…
Олли входит в кухню и интересуется:
– А что на ужин?
– Олли, вон отсюда, – говорю я.
– Нет, я есть хочу, – отвечает он и идет прямиком к плите. Щупальца охватывают его и сжимают сильнее, чем она, когда обнимает его.
– Стой! – кричу я и кидаюсь за ним.
Он не сможет так жить, она его задушит. Она его уничтожит, а он ей это разрешит.
Я кидаюсь на него и валю на пол, закрываю, защищаю.
Щупальца крепко прижимают его к земле, и он вопит, когда они сжимаются. Я тоже воплю, но потому, что в спину втыкается жало из ее цветов. А потом до меня доходит, что я задела за ручку ковша на плите и нас обоих окатило кипятком.
– Как ты это делаешь?
Я лежу в своей кровати, на животе. Спина – один сплошной ожог после кипятка. Он почти весь пролился на меня. У Олли задеты руки и чуть-чуть лицо. Оно все забинтовано. Сколько надо будет лежать на животе, я понятия не имею. Думаю, до тех пор, пока не перестанет болеть.
– Что – это?
– Блокируешь ее цвета. Не разрешаешь им прилипать к себе.
– Правда?
– Да, так всегда бывает. Ее цвет подходит к тебе и отскакивает или проплывает над головой, а иногда возвращается прямо к ней.
Он пожимает плечами, но задумывается.
– Да не хочу пускать ее, и все. Не хочу иметь с ней ничего общего. А ты что делаешь?
– Увиливаю.
– А