Мы прошли по всем этапам
Нам за это Бог воздаст…
И быть может главный Папа
Наконец-то «дуба» даст!
Будем мы опять свободны
И вернётся пароход
Если не через полгода,
То, быть может, через год…
…А пока земля родная
Под ногами. Долог путь…
Жаль судьбу свою не знаем:
С кем идти, куда свернуть…
Влево шаг – расстрел. И вправо
Та же пуля беглецу…
Ветер с моря нас, усталых,
Бьёт, как плетью, по лицу
И земля и небо вместе…
Колыма – наш дом родной..
Брат, гордись! Такой вот чести
Удостоится ль иной?
Я вам спою
Я чужую гитару возьму
Я своей никогда не имел
И спою я – про Колыму,
Видно с водки стал слишком уж смел…
Я спою вам про лагерный быт
Среди долгой, как вечность, пурги
И про тех, кто страной позабыт…
Ведь народ – это здесь. Там – враги.
Я спою вам, что именно там
Гибли лучшие наши сыны…
Не один там лежит Мандельштам —
Затерялась там совесть страны…
И сегодня, когда лагеря,
Опустели. Врагов нет давно.
Про чудесные эти края
Я напомню вам всем всё равно…
В жизни прошлой
Быть может в жизни прошлой был я зеком
В каких-нибудь колымских лагерях…
Но я уверен – был я человеком
И если оказался там – не зря…
И там таких, как я, не так уж мало
Не урок, не изгоев, не слепцов…
Не здесь, а там ещё страшнее стало
Жить средь доносчиков и просто подлецов…
Не здесь, а там – она – страна уродов…
Мы здесь свой мир свободы создадим
И лучшего из всех Отца народов
Анафеме свободно предадим!
О, Колыма! Из всех держав – держава!
Другой такой нигде на свете нет.
Здесь полстраны в туристах побывало,
А было бы возможно – и весь свет…
Мандельштам
К 125-летию поэта
От Ленинградских фонарей
Во мрак сибирских лагерей
Он выбрал путь,
Ушёл не беспокоя
Ни нас, похожих на зверей…
Ни нас, кто только льёт елей,
Ни нас, страны своей «героев»…
…Во все века и времена
Всегда виной была вина.
И лишь потом свобода наступала…
Трудом неправедным страна
Жила. В ней правил Сатана
И было правды меньше,
Чем опалы…
…Во тьме сибирских вечеров
В огне негреющих костров
Сгорел ли он?
В эпохе ль растворился?
К чему теперь река из слов
И всенародная любовь —
Он за неё по-полной расплатился
Один из тысячи Врагов.
И оскудел