И озорная,
И непокорная
И шаловливая,
Славная, вздорная
Грубая, нежная,
Неторопливая
Чуткая, верная,
Нетерпеливая
Ты далеко
Но такая родная…
Женщина с севера
Что ж ты страдаешь?
В глушь бы куда, да в лес
В глушь бы куда, да в лес
В ночь бы, да в синеокую.
Чтобы луна как бес
Нагло смеялась в окна.
Чтобы сугроб до крыши,
Чтобы поленья в печке.
Чтобы шуршали мыши
Чтобы во льду, – крылечко.
Чтобы меня забыли
Хоть на короткий срок.
Чтобы чихал от пыли
В тёмном углу сверчок.
И на столе щербатом
Воск собирался в лужи.
В этой дыре проклятой
Только себе и нужен.
Только себе, – и ладно.
Белую, злую вьюгу
Я, горячо и жадно,
Вдруг назову подругой…
Вот и тополя покрылись белым
Вот и тополя покрылись белым.
Вот уже июнь. Второй уже.
Каюсь, что не всё тогда я сделал
На весне и лета рубеже.
Что-то ты тогда не досказала,
Что-то я тогда не дорешил
В утро, когда дождь меня к вокзалу
Провожал. И я спешил… спешил…
Целовал, прощаясь не на вечно.
Уходил, заверив, что придёт
День и час короткой нашей встречи.
В месяце каком? В который год?
Просто запутавшись в улицах
Просто запутавшись в улицах
Я не туда попал
Под фонарем, ссутулившись,
Как же я тих, и мал.
Просто пришёл нечаянно
В давешний переулок
От моего отчаянья
Стал он так пуст, и гулок.
Просто окно давешнее
Светится. Вот беда
Я не сюда, и не здешний я.
Зря я пришел сюда.
И в сумасшедшем хохоте
Бешеного дождя
За безнадёжной похотью
Мне не сыскать тебя.
Просто ищу под ливнями
То, что давно прошло.
Губы мои, полынные
Ищут твоих тепло…
Не стоит огорчаться от потери
Не стоит огорчаться от потери
Уйду, в прихожей обронив «Пока…».
А ты заплачешь, прислонясь у двери
К холодной вертикали косяка.
А в комнате ещё мерцает смутно
Моей рукой зажжённая свеча
И тикают усталые минуты
Моих часов, забытых сгоряча.
Бокалов недопитая шеренга
Дыханьем взбитый пепла карнавал.
И твой халат, оброненный у стенки,
Где я тебя небрежно целовал.
И всё бы ничего. Да только, знаешь,
Ты слишком хороша. Увы – не мне.
Когда ты у меня в руках растаешь
Я не тебя окликну