Бывший нынешний муж. Морана

но все же считались достаточно мелкими мошенниками, то после деньги полились рекой.

       Старик нуждался в приемнике, а Оскар показал себя как хороший управленец. За налаживание доверительных отношений между ними пришлось отвечать мне. Все происходило так быстро, что я не заметила, как полностью погрузилась в проекты мужа. Один за другим я отваживала от деда его ближайших людей, пока не остались только мы с Оскаром.

       Старик слег. Меня постоянно мучила совесть. Дед при жизни сделал много плохого, а на старости лет совсем крышей поехал. Агрессивный, хамоватый. И все же, жалость то и дело мешала залезать в его голову. Старик не признавался, но очень хотел видеть детей. Понимал, что долго не протянет. Возраст брал свое. Подпустить к умирающему родственников значило бы сместить Оскара с пьедестала приемника.

       Старик умер в одиночестве. Даже нас рядом не было. Мы с Оскаром в тот день праздновали годовщину брака и второй год отношений, где впервые серьезно поругались. Я приводила аргументы, что дед хот формально и свободен, но фактически у нас в заложниках. Оскар же говорил, что тот жесткий человек не хотел бы, чтобы дело всей его жизни перешло к размазням неспособным даже, конкурировать с проходимцами вроде нас. Я была согласна, но вслух все отрицала. Хотела, чтобы старик встретился с семьей. Наше с Оскаром свидание прервал звонок сиделки, сообщившей о смерти деда.

       Эти воспоминания не казались счастливыми, но Оскар, сидящей на кровати у моих ног, видимо, думал по-другому.

      – Помнишь, как ты мне предложение сделала? – спросил муж.

       «Худшее, что я когда-либо говорила», – появилось в голове, я жалела об этом постоянно.

      – Я пошутила, что никогда не выйду замуж. Фактически это ты предложил поехать в Вегас. Почти то же самое, что сделать предложение, – напомнила я.

       Оскар постоянно подвергал мои утверждения сомнению. Любил меня поучать, а мне раньше нравилось это слушать.

       Естественно, слова про то, что со мной никто долго не сможет уживаться и уж тем более не поклянется жить до глубокой старости, Оскар воспринял как вызов. Через два часа мы сидели в самолете и переглядывались. Оба не верили в происходящее и что все зайдет так далеко. Я шутила, что будущий муж, должно быть, просто любит церемонии, и мы разведемся через неделю. А Оскар говорил, что легко докажет обратное. И что жена у него будет одна на всю жизнь.

       Это заявление меня не удивило. Мать Оскара бросила пятилетнего сына, сбежав от мужа-тирана. Оскар мечтал о нормальной семье. «Но история повторяется», – грустно думала я, что наши с мужем отношения идут по той же колее, что и в семье его родителей.