Существуют взрослые люди, которые до сих пор мучатся и злятся, что полвека назад им сказали что-то оскорбительное. Возможно, для них этот совет будет разумным. Но не для девочки, которая прибежала к отцу в поисках моральной поддержки и защиты.
Что скажет любой отец, который любит свою дочку и хочет, чтобы она выросла уважающей себя личностью?
– Обижают? Дай сдачи, так, чтобы и думать забыли, как к тебе лезть!
Или:
– Они старше и их было несколько? Кто?! Не переживай, папа со всеми разберется.
Между прочим! Папа – первый мужчина, который влияет на самооценку подрастающей девушки и дает ей представление «кто я, какая я».
В ситуации, о которой сейчас идет речь, формируется главное жизненное правило: «Со мной так нельзя!» Впоследствии оно сработает при встрече с манипулятором или абьюзером. С начальником, который захочет злоупотребить своим положением. С хамом в общественном транспорте. Список можно продолжать до бесконечности.
И кстати, кто чаще всего становится жертвой маньяков и жуликов? Именно хорошие девочки, которым проще умереть, чем позвать на помощь. Те, кого не научили, что себя надо защищать или даже не знают, что это нужно делать.
А возвращаясь к «гуру домашнего разлива» хочется ответить от имени его гипотетической жены, матери той самой девочки, к которой обращен монолог:
– Лучше признайся, что не хочешь заступиться за дочь, трус несчастный! Своих детей защищать надо, а не мозги им вывихивать.
Какое отношение ко мне имеет все вышеизложенное? Не буду уточнять, но аккаунт в «Одноклассниках» я не завела и не заведу никогда.
6. Не там и не здесь
С появлением в семье младших я перестала быть центром внимания и любимицей взрослых. Как правило, старший ребенок получает повышение в «семейном звании» – помощница родителей, которая больше участвует в жизни семьи т.д. Меня же не повысили, а просто отодвинули в сторону.
В отличие от меня младшие охотно росли и взрослели. И отношение взрослых к ним было куда снисходительнее. Младшим не только позволялось куда больше, чем в свое время мне; их воспринимали такими, какие они есть.
– Но это же несправедливо! – изо всех сил доказывала я. – Я старше их, а, следовательно, должна быть авторитетом для них и вообще я уже не маленькая.
Взрослые дружно высмеивали все мои попытки добиться справедливости. Для них я по-прежнему принадлежала к разряду младших. Наравне с остальными младшими.
В нашей семье я чувствовала себя зависшей между взрослыми и детьми, не принятой ни теми, ни другими. Как в сказке про Алису – то слишком маленькая, то слишком большая. Слишком большая, чтобы играть в детские игры и рассчитывать на снисходительное отношение старших. И слишком маленькая, чтобы быть принятой в мир взрослых. Мир, который те от меня ревниво оберегали.
Как сказали бы в современной статье, у меня не было группы, где я бы являлась своей. Среди родственников и друзей, с кем наша