На протяжении всего пути к своему удивлению я несколько раз замечал на снегу следы зверей. Правда, следопыт из меня примерно такой же, как и упомянутая выше балерина, поэтому я не стал гадать, а поинтересовался напрямую:
– Это чей след? Заячий?
Матвей Иванович мельком взглянул в указанном направлении и покачал головой.
– Лисий, – он обернулся и ткнул пальцем в другую сторону. – А там волк проходил. Видишь, какой шаг? Если раньше, на предыдущей просеке, обращал внимание, то даже следы сохатого были. Редкий зверь, особенно сейчас. Что ж ты за браконьер такой, раз следы читать не умеешь?
– Может, я и не браконьер вовсе, – пробурчал я.
– Ну не знаю. Видел я тебя среди этого отребья. Не обижайся, Женька… Но тайга она особенная, тут как-нибудь нельзя. Нужно быть сильнее, хитрее и умнее. Выживает сильнейший. Знания нужны, но еще важнее уметь их на практике применять.
– Так я и умею.
– Потом покажешь! – кивнул лесник.
Через несколько минут я увидел еще следы, но уже покрупнее.
– А кроме волков тут хищники еще есть? Ну, рысь там или барс?
– Конечно, есть, а как же. В тайге – все есть. Правда, медведя я здесь давно уже не видел… Ушли они отсюда, а причин много.
Для меня все было в новинку, поэтому я жадно впитывал всю информацию, которой делился опытный охотник. А тот, несмотря на манеру общения, и рад был что-нибудь рассказать, главное – вопрос правильно задать. Видимо, старику льстило, что рядом есть уши, готовые слушать его речи. Только вот рассказывать-то, он рассказывал, но все как-то в общих чертах. Без подробностей.
Пока я слушал – понимал, что раз я попал в пятидесятые годы, то нужно как-то крутиться и выживать. Нужны знания, навыки. Нужна информация. Ведь каждый знает – осведомлен, значит, вооружен! Чую, непросто мне будет, ой непросто. Из двадцать первого века, в глухомань пятидесятых годов двадцатого века…
– Ну что, Женька, держишься еще? – усмехнулся лесник, когда мы обошли довольно крутой холм у подножия и поднялись на следующий, пусть и пониже.
– Нормально, – проворчал я, перебирая уставшими ногами. Тяжелые и неповоротливые кирзовые сапоги быстро дали мне понять, насколько я не готов. И хотя, во времена срочной службы мне еще довелось их носить, эти ощущения были благополучно забыты.
Мышцы ныли так, что казалось, ступни вот-вот отвалятся. Пальцы свернулись в трубочку – я их даже не чувствовал толком. Но это все ерунда, ничего там не отвалится и не отмерзнет. Обычный человек моего возраста вполне способен идти до двадцати часов в день. Главное, что происходит в голове, и как себя настраиваешь на то, что предстоит сделать. Мозг управляет телом, а самоконтроль в этом плане – отличный союзник. И все же я упорно шел вперед, игнорируя усталость.
– А ты молодец, терпеливый, – похвалил Матвей на очередном небольшом привале. – Думал, жаловаться начнешь, ан нет… Держишься!
Если уж говорить честно, то я был сбит с толку. В прошлой жизни тело-то у меня было закаленное и тренированное,