Вечером, когда ты задерживаешься на работе или дежуришь, в ординаторской, наконец, воцаряется тишина. Шумный день откатывает, как отлив, пациенты стучатся всё реже, дежурная медсестра занята выполнением вечерних назначений. Удивительным образом замолкает телефон. Если выдалась свободная минута и никого не требуется спасать, можно откинуться на кресле; заварить крепкий чай и медленно покачиваться, наблюдая, как секундная стрелка кварцевых часов неумолимо отсчитывает время.
Мои знакомые уверены – каждый доктор знает, как не заболеть, а если и заболел, то сразу же себя вылечит.
Откровенно говоря, в юности точно также думал я сам. Это, вместе с желанием быть героем в белом халате и оттого нравиться девушкам, послужило причиной, почему я выбрал профессию врача. Если со вторым я не ошибся (по данным недавно опубликованного исследования, женщины считают хирургов самыми сексуальными мужчинами), то с первым всё вышло не совсем так. Болею я не реже, а может быть, и чаще, чем обыватели, ведь стационар – то самое место, где собирается инфекция. А ещё врачи не очень любят лечиться.
Это нетрудно объяснить. Человек, пять дней в неделю посвящающий работе, в выходные хочет переключиться на другие дела. А лечить самого себя означает снова погрузиться в работу, те же таблетки, градусники, диагностический поиск. Может быть, сапожник из народной поговорки ходил без сапог именно потому, что шить себе сапоги по выходным не очень хотелось?
К тому же ещё в институте преподаватели передавали нам свой опыт: врач не должен лечить себя сам! Чтобы не пропустить важное и не притянуть за уши ненужное, необходимо доверить себя другому эскулапу. Но как? Представим себе автомеханика, который доверяет перебрать двигатель у своего автомобиля другому мастеру. А вдруг он ошибётся?
Тем более, когда врач становится пациентом, что-то обязательно идёт не так. Я сам неприятно морщусь, узнавая, что мне предстоит оперировать врача. Ведь он сам лучше знает, какие таблетки принимать и на какой день назначать операцию. А ещё намного чаще случаются осложнения, об этом я расскажу позже.
Ещё один важный момент – неприятное воспоминание, связанное с постановкой диагноза самому себе. Большинство из нас проходили через своеобразное боевое крещение, которое в медицинских кругах называют синдромом третьего курса. Именно в это время ты набираешь достаточное количество знаний, чтобы начать применять их на практике. На теорию наслаивается первый по-настоящему клинический предмет – пропедевтика внутренних болезней. Неудивительно, что первым «кроликом», на котором оттачиваются новые навыки, становишься ты сам. Кто-то находит у себя туберкулёз, кто-то опухоль мозга, я быстро и чётко нашёл в собственном организме злокачественную болезнь крови – лимфопролиферативное заболевание. Конечно, оно оказалось плодом моей фантазии, но осадочек, как говорят, остался.