– А что нужно делать?
– Смотри в огонь, как через свечу.
Кому-то это указание показалось бы странным, но только не фамильяру, побывавшему хотя бы на нескольких делах своего практикующего. Огонь в них играет не последнюю роль, и нет такого ведьмака или целителя, кто не держал бы дома целую кладовую свечей или не делал их сам.
Костер сильно полыхнул с противоположной стороны, кто-то из светлых покончил со своей веткой, и это стало сигналом для остальных. Настя шагнула назад, Влад качнул головой и отошел вправо, указывая оставаться на месте. ПрахМир тоже разошлись, краем глаза я заметила Потапова… Мы становились широким кругом, и позже я поняла, почему.
Ментальное адаптировалось под реальное, когда все практикующие синхронно «отпустили» свои силы. Серебристая лента энергии со снежных полей Захаровой столкнулась с фиолетовой Яблонева, прошедшей сквозь дога. С другой стороны канат ведьмака переплелся с алым Праховой. Красный исчез в голубой энергии Березина, как я догадывалась, и навстречу серебристому Насти из-за костра вылетело золотое свечение Кати.
Круг энергии замкнулся, казалось, от такой силы загудели не только кости, но и земля под ногами, однако это было не все. Внутри колеса цветов, между сущностями практикующих и фамильяров, образовалось еще по одной черте, от которой, прямо в костер силы, протянулись лучи энергии и скрылись в огне.
Волосы встали дыбом, дог припала к земле и колючее напряжение окутало меня со всех сторон. Прежде я не испытывала ничего подобного. Физического не существовало. Только разноцветные свечения, ощущения и яркое пламя перед глазами.
Я чувствовала каждого присутствующего в тысячи раз сильнее обычного, но все, связанное с ними, воспринималось отдаленно, как будто не до конца проснувшийся мозг цепляется за остатки сна. Всего один глубокий вздох и взгляд в центр костра силы отрезал остальных, оставляя меня наедине с языками пламени.
Глаза заслезились, пульс бился на языке, ногти впились в ладони… Упрямо не отрывая взгляда, я замерла, когда в ушах раздался дикий вой и жалобный скулеж. Так собачье племя не сражается и не угрожает. Так оно скорбит.
Чужой плач нарастал, все внутри перевернулось и замерло, пронзительный вой не замолкал. Кто-то умирал… несчастный, забитый и слабый… Резкий всхлип в ушах, безысходность, сейчас все будет кончено… Предсмертный визг…
Снова. Еще раз. Раз за разом. Одно и то же на повторе, отличаясь лишь звучанием. Сводит с ума, скручивает внутренности, пробирается в голову, как мелодия самой кошмарной музыкальной шкатулки на свете.
«Хватит… хватит… Пожалуйста, прекратите, не умирайте, слышите, не умирайте, я больше не могу это слышать и чувствовать, остановитесь!»
Терпкий густой запах крови во рту, отчаянье заменило воздух, холод под кожей, мертвечина заползает в нос… Вой. Нескончаемый, обреченный, скатывающийся в хлипкое умоляющее поскуливание…
– Агата! О, боги, Агата, посмотри на меня!
Что-то