– Я новую игру знаю, – компромиссно снизошел Рыжик.
Ну конечно, у его дружка из соседней квартиры случилась ангина, и играть стало не с кем. Анатолий решил принять Как Есть то, что его сын невольно пришел ему на помощь в попытке хоть как-то изменить серую обыденность. Другими же словами, просто опофигело отдался течению бытия.
– Играем в новую игру! – вяло-радостно объявил Анатолий.
Алена отставила чашку, вытерла платочком сопельку сыну и устало улыбнулась. Тот немедленно убежал за реквизитом.
– Вот! – он забрался на стул, закрывшись от всего света локтями, попыхтел с карандашом над листком бумаги и тщательно завернул его верх, оставив видным только нижнюю часть своего рисунка.
– Теперь ты дорисовывай, па! Но не все, маме оставь!
Анатолий взглянул на две вертикальные черточки, выглядывающие из скрытой завернутости и привычно напряг ясновидение. Ну, конечно, там голова человечка, а две полоски – его шея. Нужно пририсовать туловище где-то до пупка, оставив остальное жене.
Алена, в свою очередь, посмотрела на три черточки, выглядывающие из-под завернутости и напрягла свое ясновидение. «Ну, до чего может еще додуматься этот…» – снисходительно усмехнулась она и небрежно дорисовала свою часть.
Анатолий торжественно развернул коллективное творение и тихо офигел. Вдоль его позвоночника проложили тропу суетливые мурашки.
– Р… Рыжик, кто научил тебя рисовать Это? – выговорил он, стараясь не смотреть на жену и нервно комкая листок.
Рыжик потускнел, своим ясновидением остро предчувствуя очередную педагогическую репрессию.
– Танька… – шмыгнул он новой сопелькой.
«Так. С этой акселерирующей чертовкой его сын больше не водится. Хотя…» – Анатолий живо представил то, во что переходило нарисованное им туловище над плечами и то, во что оно превращалось внизу и заразительно расхохотался.
– Слушай, как ты могла подумать, что я нарисовал такое? – наконец спросил он жену, – ну, я же не такой примитивный, а?
– Да уж, раньше мы друг друга лучше понимали, – укоризненно заметила Алена.
– Хм. Действительно. Помнишь, как у нас все чудесно совпадало?
– Как не помнить…
– Давай попробуем, – Анатолий слегка задумался над пришедшей в голову идеей, – но сделаем это по Рыжиковой методике. Сначала ты напишешь что-нибудь, завернешь, а мне оставишь только последнюю строчку.
«Ну, вот, хоть какое-то занятие» – подумалось Алене, и она взяла немедленно принесенный счастливо избегнувшим расправы сыном листок, нагло выдранный из новой тетради.
– Нет! – заорал Рыжик, – Я вас знаю! Ты, ма, сейчас про любовь напишешь, а па сразу рассечет! Я щас скажу тебе, про что писать на ушко! – и он горячо зашептал мамочке. Та кивнула и на пару минут закрылась локтями, едва заметно улыбаясь как Джоконда.
Выкуривший