– Не злись. Хорошеньким девушкам не к лицу злиться. Рав-но-весие. Наша задача – сохранять равновесие – ничего личного.
Настя кивнула.
– А давай, я тебя на качелях покачаю?
Настя снова кивнула и уселась на деревянное сиденье, стараясь не касаться спиной железной спинки, хотя и знала, что во время этих ночных рейдов ей неведомы холод и боль.
Леха взялся за одну из перекладин и несильно потянул в сторону. Качели пришли в движение.
– Как ты думаешь, если кто-то, страдающий бессонницей, выглянет сейчас в окно, что он увидит? – спросил парень.
– Я думаю, пустые качели, – предположила Настя. – Может быть, пустые раскачивающиеся качели.
– А почему ты думаешь, что он не увидит двух одетых по-летнему молодых людей на площадке?
– Недаром же мы не чувствуем холода, – рассуждала девочка. – Наверное, это не совсем мы. Я имею в виду, не в нашем физическом телесном обличье.
– Может бы-ы-ыть, – задумчиво протянул Леша, устремив взгляд вдаль.
– А ты в какой школе учишься? – задала Настя вопрос, который интересовал ее давно.
Она вспомнила, что он вполне мог быть в зале, когда она опозорилась на конкурсе чтецов. Девочка покраснела, но в слегка разбавленном светом фонаря полумраке Леша не мог этого видеть.
– В пятой школе, в 9 а. А ты?
– Постой, но в городе три школы.
Леха удивленно посмотрел на нее. Три? Да нет же пять школ – моя – на Перелесской.
– Я не знаю такой улицы. Я учусь в первой, что на Школьном переулке.
– Первая школа на площади Маркса.
Лехин голос в полной мере передавал его крайнее изумление.
– Слушай, – сказал он после минутной задумчивости, – мы, скорее всего, в разных реальностях живем.
– О-о-о-х, – выдохнула невольно Настя, не сумев скрыть разочарования.
– Насть, ты представляешь, я видел фурхов в реальной жизни, – вдруг вспомнил Леха. – Однажды вечером возвращался из кино. Уже стемнело – практически ночью это случилось. Увидел драку в подворотне. Присмотрелся – а там мой друг Витька. Пришлось вмешаться. Потом смотрю – фурхи вокруг нас. Появляются из неоткуда и убегают.
– Я тоже видела их. Ну, почти что видела. Я чувствовала, что они есть. – Насте не хотелось рассказывать ему всю эту безумную историю с запиской для Вероники. – Так значит, нам все это не снится?
– Видимо, нет.
Леха снова впал в задумчивость. Настя почему-то ощутила себя одинокой, чужой ему, и от этого ощущения было жутко неуютно.
– Полечу-ка я домой, в теплую постельку, – сказала она.
– В теплую постельку? –