Челобитные Овдокима Бурунова. Михаил Бару

жителями Поважья, можно было продавать тремя способами. Первый способ заключался в том, что каждый мог торговать, как ему вздумается. Второй способ представлял собой откупную торговлю, при которой власти за определенную плату разрешали этим заниматься откупщикам, и тогда приходилось всю смолу сдавать откупщику, с которым надо было еще сторговаться. Ну а третий способ был самым простым и самым невыгодным – казенная монополия. Власть забирала смолу и засчитывала часть ее стоимости в счет уплаты налогов, а часть отдавала производителю наличными деньгами. Третий способ практиковался в начале восемнадцатого века. Это и понятно – царь Петр не любил выпускать из рук государства сбыт стратегически важных для тогдашнего флота материалов. Он же нанес сильнейший удар по торговле северной смолой, когда повелел торговать ею через новую столицу и запретил привозить в Архангельск смолы больше, чем потребуется для нужд самого города. Одно дело – сплавлять смолу на плотах из Вельска в Архангельск по рекам Ваге и Северной Двине, а другое – на подводах в Петербург по дорогам, которые еще надо было проложить. К счастью, после Петра власть разрешила производителям торговать смолой свободно, и такой способ торговли продержался до начала прошлого века.

      Разрешить-то она разрешила, но стала облагать каждый шаг смолокуров налогами. В начале девятнадцатого века нужно было уплатить сначала лесной налог, потом налог за бочку смолы, потом налог на пустую бочку, потом уплатить деньги за билет, который был разрешением на собственно смолокурение, потом налог на специальные плоты для сплава смолы, потом купить торговое свидетельство… И стал смолокур продавать свою смолу на месте скупщикам, и выходило, что цена ее, к примеру, в середине девятнадцатого века в Вельске была раза в два, а то и в два с половиной ниже, чем в Архангельске. Самостоятельно сплавляли свою продукцию в Архангельск очень немногие смолокуры, да и тем поднять цену в Архангельске не давали перекупщики. Неудивительно, что в тогдашнем отчете по Вельскому удельному имению, то есть имению, доходы от которого предназначались для содержания царской семьи, отмечалось: «заработок ничтожный по сравнению с теми ужасными трудами, которые несет смолокур… а существовать без смолокурения нет средств».

      И еще. Для Петербурга смолу покупали в Финляндии, поскольку она была ближе. Платили за нее в три, даже в три с половиной раза больше, чем платили за русскую смолу англичане и голландцы в Архангельске. И это при том, что качество нашей смолы было выше, поскольку она содержала куда больше ценных компонентов, чем финская2.

      И качество этих компонентов было выше. Возьмем, к примеру, канифоль, которой скрипачи натирают перед игрой свои смычки и балерины натирают пуанты. Вы сравните наших скрипачей и финских… То-то и оно. Про балерин и говорить нечего.

      И еще о канифоли. Мало кто знает, что прототипом Ваги Колеса в повести Стругацких «Трудно быть богом» был некий