– Интересно, но ты начал про поросёнка…
– Этот год у меня, как и у Сергея, юбилейный. Мы с женой приехали его поздравить, а когда уезжали, Серёга подарил живого молочного поросёнка, добавив: «Это к твоему юбилейному столу. Неделю поживёт у тебя, потом зарежешь. Мешок с сеном для подстилки лежит в багажнике твоей машины».
Но разве можно было его зарезать? Когда уезжали, поросёнка, укутанного в одеяльце, сначала держал на коленях (за рулём была жена), потом, зашевелившегося и тихонько похрюкивавшего, прижал к себе. Так и держал у груди, пока не вошли в квартиру. Поросёнку выделили спальное место в просторной кладовке, застелив пол привезённым с фермы сеном. Днём держали на застеклённом балконе. Поначалу он и есть-то толком не мог. Мы поили его молоком из бутылочки через соску, постепенно приучая к обычной еде. Когда поросёнок подрос и стал громко хрюкать и топотать, понял, что зажарить его уже точно не смогу. После неоднократных жалоб соседей на непонятные звуки, позвонил маме. Она выслушала нашу историю и согласилась присоединить поросёнка к своему небольшому хозяйству, состоявшему из пяти кур, петуха и домашнего любимца дворовой породы Акбара. Мама живёт в просторном доме на окраине посёлка. После смерти отца она долго болела, и тогда её дочь, а моя сестра, с мужем и двумя четырёхлетними сыновьями-близнецами, жившая в деревне рядом с вашим санаторием, переехала в Нарочь. За дворовым забором маминого дома – большое, летом зелёное, зимой заснеженное поле, куда два раза в день, утром и вечером, отпускают гулять Акбара. Он, щенком подобранный сестрой на улице, не любил посторонних, потому днём почти всегда был на цепи. Однажды у Акбара появилась подруга, терпеливо ожидавшая за калиткой, чтобы вдвоём пойти в поле. Это была бездомная рыжая собака, похожая на овчарку, которую однажды, возвращаясь из магазина, я имел неосторожность угостить пряником. Благодарная, она не отстала от меня до самого дома, и с того дня стала приходить регулярно. В один из вечеров, как обычно, я ослабил ошейник, снял с Акбара, повесил на большой гвоздь, вбитый в стенку конуры, и открыл калитку. Когда вышел проверить, не возвратился ли пёс, увидел, как через калитку вбежала собака, шедшая когда-то за мной. Она сунула голову в ошейник, соединённый с цепью, и с гордым видом села рядом с будкой. Вскоре возвратился необычно усталый Акбар, увидел такое нахальство и строго, но негромко зарычал. Его гостья неохотно освободилась от ошейника и медленно, опустив голову, вышла через калитку. Так началась их дружба. Поросёнок, которого я привёз, оказался Машкой. Её временно поселили в небольшом курятнике вместе с курами. Похоже, мы привязались друг к другу. Если появляюсь во дворе, Машка радостно визжит, мчится ко мне и требует ласки. Скоро возвращаться домой, но чувствую, что какое-то время будет её не хватать.
Как