Однажды я пришла со школы и услышала, как мама говорит по телефону с его сестрой, той самой тетей.
– Я на вашу семейку столько пахала, столько в вас вложила сил, и времени, и денег… – говорила она, моя бедная мама. – Да без меня он давно бы уже спился где-нибудь под лавочкой, чертов мечтатель. Я, может быть, тоже много о чем мечтала, но засунула свои мечты в одно место ради семьи и ради нашего будущего! А он меня использовал! И теперь жизнь кончена! Мне за сорок! На что я могу рассчитывать?
Когда она положила трубку и обернулась, какое-то время мы молча смотрели друг другу в глаза. Со мной происходило что-то странное. В этот момент я вдруг почувствовала себя всесильной. Я могла ей помочь, потому что я должна была ей помочь и я очень хотела ей помочь! Наблюдать мамины страдания, ее истерики день за днем было уже выше моих сил. Неожиданно для самой себя я заговорила невесть откуда взявшимся твердым и взрослым голосом, как оракул:
– Мама, тебе же ВСЕГО ЛИШЬ сорок лет! Всего! Ты женщина в расцвете лет и сил. У тебя уже есть я, твоя дочь, и жилплощадь, и сбережения. Ты можешь начать все сначала и вообще сказать отцу «спасибо», что он освободил тебя. Он просто дурак и настоящая сволочь! Ну неужели ты в самом деле была счастлива с ним? Очнись! Да сейчас у тебя будет столько мужчин, только выбирай…
Мне было всего 16. Но я откуда-то знала, что должна ей говорить. Слова здравого смысла будто приходили свыше, проходили через меня, чтобы упасть каплями живительного бальзама в мамину душу. Наверное, это были обыкновенные слова-штампы. Я нахваталась их из телевизора и женских романов. Но ей это помогло.
Мне это тоже помогло.
Мне было невыносимо, когда папа ушел. Он же мне ни слова не сказал, даже не попрощался! Опрокинул мой мир на лопатки, будто я для него – никто. Понять его, говоришь? Нет! Для этого мне нужны были его объяснения, хоть какие-то. Я бы попыталась понять, если бы он поговорил со мной. А он ушел, как трус. Презирать его – это для меня естественное состояние. Ну не повезло мне ни с отцом, ни с матерью! Я им изначально не была нужна, они не знали, что сами с собой делать, а уж тем более – со мной. Я у них появилась, как недоразумение, как оправдание их бессмысленного существования. Лучше б меня абортировали, не сидела бы тут сейчас, сопли не жевала бы.
– То есть, Вы готовы согласиться с утверждением, что у вашей жизни высокая цена?
– Да, соглашусь! Думаю, что даже чересчур высокая.
– Вам жизнь досталась так дорого, а вы не хотите ее принимать. А вы знаете, что когда жизнь достается дорого, то это значит, что она особенная, необыкновенная… Вы не позволяете себе жить счастливо лишь потому, что вас не устраивает цена. Даже не смотря на то, что вы ее уже заплатили.
– Подожди, что-то я не вкурила. Надо переварить. То есть… Это как если бы я купила сумку за 20 тысяч евро, но вместо того, чтобы носить ее и наслаждаться