– Друзья, позвольте вкратце подвести итоги произошедших событий с тех пор, как мы с большинством из вас виделись прошлый раз. Увы, все мы заняты, и это не позволяет нам собираться чаще. Но, поверьте, мы работаем и над тем, чтобы сделать подобные встречи регулярными, в конце концов, нельзя допускать, чтобы мы погрязли в делах и начали забывать друг о друге. Уже поступили предложения от заинтересованных лиц, как устроить всё это, так что и во время сегодняшнего собрания мы с вами обсудим эти предложения.
Олег сделал глоток из бокала и продолжил:
– Как все вы знаете, несколько лет назад в районе Уральских гор Константином Васильевичем был обнаружен портал в другую Россию, и некоторые из вас даже побывали там. Сейчас я предоставляю слово уважаемому профессору Удолину для экстренного сообщения. Прошу вас, Константин Васильевич.
Профессор Удолин пригубил из своего бокала, как говорится, чтоб голос подправить и в настроение войти, неспешно промокнул салфеткой губы, улыбнулся почтенной публике и произнёс очень краткую речь:
– Уважаемые коллеги, друзья, а что тут долго рассказывать. Да, я с помощью своих друзей-некромантов нашёл проход из реальности, в которой мы сейчас имеем счастье находиться, в другую реальность, пребывающую в петровских временах. И находятся те врата в новый для нас мир совсем недалеко от Москвы, а если быть более точным, то в Липецкой области. В тех краях имеются Воргольские скалы, вот там вдалеке от любопытных глаз и обнаружился этот проход. Собственно говоря, я побывал лишь на двух сторонах найденного тоннеля и отходил от этой кротовой норы не далее, как на сотню шагов. Поэтому более мне сказать нечего по данному поводу, и я опять передаю слово уважаемому господину Левашову.
Профессор Удолин взял свой бокал, осушил его до дна, с улыбкой поклонился слушателям и под громкие продолжительные аплодисменты сел в своё кресло. А мне снова вспомнился рассказ об одном весьма остроумном, любимом студентами за парадоксальность мышления и неожиданность поступков доценте. То были благословенные времена середины шестидесятых, узкий зазор между сталинизмом и так называемым «застоем», когда «надлежащие инстанции», сами изрядно устав от церберских функций, перестали считать юмор «подрывом устоев», а всякие невинные шуточки возводить в разряд «идеологических диверсий».
Доцент, читавший «историю буржуазных политических учений», всегда требовал, чтобы на кафедру перед началом лекций, послушать которые сбегалась половина университета, в том числе даже с физмата, ставили стакан холодного несладкого чая. Но обязательно хорошего и крепко заваренного. Однажды кто-то решил пошутить и вместо чая поставил полный стакан недорогого