От окна по комнате расползались тихий шум прибоя, редкие выкрики птиц, в неимоверном количестве обитающих на прибрежных островах, и Лиаму невольно подумалось, имеет ли он какое-либо право вмешиваться в ход времени. Природой так устроено, что за весной непременно наступает лето, высушивая почву, согревая фрукты и ягоды, собирая горячие пустынные ветра, а после – обязательно приходит осень, чтобы остудить горячую землю, полить её спасительной дождевой водой. У всего есть причины и следствия, есть смысл и назначение.
Ничто не происходит просто так, следуя лишь слепому желанию. Самолеты падают потому, что износились механизмы; политические партии проигрывают потому, что выбранные курсы перестали устраивать избирателей; человек простужается, потому что переохлаждается. И это только то, что видится на поверхности, при первом беглом осмотре, как врач фиксирует внешние признаки болезни, ещё не взяв анализы и не уточнив диагноз. Лиаму вдруг вспомнились уроки химии в школе, где весь класс усердно пытался решить цепочку химических превращений: чтобы получить одно вещество из другого, нужно было придумать, какой реагент взять, и так несколько раз, пока не доберешься до финала. Если случалось ошибиться в одной реакции, то вся цепочка рушилась, приводила к другому результату.
Так и с вмешательством во время: Лиам с командой по точному расчету чуть менял вектор движения этой непонятной субстанции под названием “время”, а дальше менялось абсолютно всё, иногда сразу, а иногда – отсроченно. Зачастую последствия крошечных вмешательств можно было увидеть только через несколько лет: полтора года назад мистер Бокари чуть замедлил велосипедиста на улице Брюсселя, названия которой и не помнил, в итоге не пострадал один важный врач, впоследствии спасший от перитонита лучшего охранника влиятельного политика, и с тем ничего так и не случилось, хотя вовсе неизвестно, случилось бы? Для осуществления этого плана Лиаму пришлось заглянуть в ближайшее прошлое. Благо, он мог изменять только то, что случилось недавно. Несколько дней. Когда служба безопасности политика узнала, что на него готовится нападение, рабочие шестеренки Института закрутились с удвоенной силой, проверяя всё происходящее до мелочей. В результате чего мистер Бакори и получил разнарядку в Брюссель…
Бывало, что его настигал неконтролируемый ужас, когда он представлял, что мог бы возвращаться на столетия в прошлое, молился, чтобы никогда этому не научиться. Но такие задания, как спасение политика, связанные с прошлым, встречались крайне редко. Чаще всего Лиаму приходилось закольцовывать события, которые вызывали подозрения или опасения, замедлять или ускорять их же, и он утешал себя мыслями о том, что совершает что-то хорошее, наподобие спасения котенка в детстве.
– Глупо, конечно, – шепнул Лиам себе. – Самообман. Растрачиваю свой дар – умение управлять