Москва
Выйдя из лифта, я столкнулась с призраком мужа моей соседки. Мы поприветствовали друг друга, и я вспомнила, что видела его у «Справочного стола» в Небесной Канцелярии.
– Ленку свою жду, – вздохнул он.
– А ты не знаешь, когда я отсюда ушла?
– Девять дней как. Но смысл тебе возвращаться?
– Мне надо что-то здесь вспомнить.
– Иногда лучше и не вспоминать, – грустно произнёс призрак.
По привычке я попыталась достать из сумки ключи, но в итоге, зажмурившись, проскользнула внутрь.
– Уффф, – выдохнула я, открыв глаза.
– Привет, – Рэй встретил меня в прихожей. – Будь как дома, но не забывай, что ты – в гостях. Обращай внимание на необычное.
Я оценивающе пробежала взглядом по комнате и выдохнула: одни иконы. Они были живыми – Святые и Богородица смотрели на меня, явно пытаясь разбудить мою память, но я прошла на кухню и задумчиво присела на подоконнике.
– Хм, – загадочно произнёс Рэй, – неплохо. И…?
– И что? – насторожилась я.
– Что было дальше? – переспросил он, подойдя ко мне вплотную.
– Рэй, нет, я не могла! – я спрыгнула с подоконника на кафельный пол.
– Здесь решили, что ты сама, – Рэй присел рядом. – А церковь таких не отпевает.
– Хочешь сказать, меня из окна кто-то выбросил?
– Ты с детства была склонна к выходу в окно. Когда память стёрлась, жизнь превратилась в день сурка и стала невыносима. Ты желала себе смерти, но терпеливо её ждала, сидя на подоконнике у раскрытого окна.
– Ручка! Нет ручки от правой створки! – заметила я.
– Она на тот момент держалась уже на соплях. В ту ночь шёл дождь, к тебе заявился чёрт и в очередной раз пытался внушить шагнуть вниз. Ангел-Хранитель был рядом, но внезапно…
– О Боже, я поскользнулась? А ручка, как единственное, за что я могла удержаться, оторвалась? Но ведь её должны были найти, там, на земле, оторванную… в моей… бррр… руке… или рядом?
– Ручка могла отсутствовать и раньше. Все знали о твоей склонности, никому и в голову не пришло, что ты поскользнулась.
– Но в Небе всё знают! Там, в Зале Суда, я видела огромный экран, на котором прокручивают жизнь.
– Судят не только поступки и слова, но и мысли, и желания.
– Это ужасно, Рэй. Но что я могу сделать теперь без тела и голоса?
– Некоторые нас слышат и видят. Незадолго до стирания памяти ты хотела кое-что сделать, мне запретили говорить тебе, что именно, но это было твоим чистосердечным желанием. Надо его реализовать. Не знаю, каким образом, и сможет ли оно повлиять на решение Суда. Возвращайся сюда, копайся в вещах.
– Но здесь же ничего, кроме икон, нет?! – удивилась я.
– Ты прошла мимо второй комнаты. Страх боли настолько затуманивает твой