К. не намеревалась развеивать тяжелые мысли, которые посещали секира. Но как он должен был себя чувствовать в то время, как его единственный наследник, Тео, и его жена, Хайла, тоже стали жертвами недуга?
Нет. С Тео все будет хорошо. Это всего лишь боль в желудке, она не убьет его.
Киган тяжело вздохнул и дернулся. Влажная тряпка соскользнула с его лба и упала на подушку. Келани подняла ее. Он потянулся, чтобы смахнуть волосы, прилипшие ко лбу, и успокоился. Киган, к удивлению сестер, распахнул глаза.
– Кела, – прошептал он тяжело.
Сердце его сестры перевернулось. Она немного приблизилась, чтобы ему было легче смотреть не нее.
– Да, – сказала она с улыбкой, – я здесь.
Он сглотнул, прежде чем открыть спекшиеся губы.
– Это была Кей, она покрасила розы в фиолетовый, – пробормотал он.
Лересы переглянулись, узнав имя своей покойной двоюродной бабушки.
– Она хотела синие, – продолжал лерен, – синие, – настаивал он уже серьезно, схватив ее за запястье. – Разве тебе нравятся синие?
– Конечно, нет, – вторила ему сестра, подыгрывая. – Я скажу, чтобы их перекрасили.
Киган успокоился и сомкнул веки. На глазах Келани заблестели слезы. Услышав бред брата, она сильно встревожилась. Это напомнило ей о последних часах прикованного к постели деда. Тогда она впервые взглянула в лишенные рассудка глаза и теперь не могла узреть в безумии болезни ничего, кроме затухающей искры жизни.
Она никогда не видела его таким беззащитным, бессильным, это была лишь оболочка, не он сам. Киган был божеством, непобедимым, стойким… Все это просто неудачная шутка. До сего момента ничто не могло так подкосить его. Ей было страшно от мысли о том, что она может потерять его. Все попытки убедить себя, что это невозможно, что ее брат не может умереть из-за глупого отравления, не давали эффекта.
– Я знал, что это была плохая идея, – он бормотал почти неразборчиво. – Я думал, что справлюсь.
Его голос становился тише. Он казался измотанным.
– Ты поправишься, – уверила она.
Он попытался изобразить улыбку.
– Я люблю тебя, Кела.
Слеза скатилась по щеке лересы.
– И я тебя, – сказала она в ответ. – А сейчас отдыхай…
Келани укутала лерена в одеяло и поправила влажное полотенце на лбу. Он не хотел поворачиваться, чтобы не показывать сестре свои глаза. К. дал себе несколько минут, чтобы перевести дух. Кирстин не настаивала. Она ждала в тишине.
Дверь отворилась, напугав их. Обычно входящий должен попросить позволения войти. Сестры повернулись, чтобы принять незваного гостя.
Из дверного проема на них смотрела Коринтия, не отпуская при этом ручку.
– Отец хочет нам что-то сказать, – объявила она. – Он ждет нас в тронном зале.
Кирстин и Келани переглянулись. Не каждый день Кен Кевалайн назначал им встречу в том