Там, на Угрюм-реке. Олег Егоров

так же и я пополз, только отошёл метров десять в сторону, на нетронутый лёд. Ползу, всем телом стараюсь прижиматься, чтобы площадь опоры была побольше, но всё равно трещинки, как нитки-паутинки, от меня разбегаются во все стороны с лёгким потрескиванием, а я не останавливаюсь ни на секунду, уползаю от просевшего льда. Лёд прозрачный и совсем тонкий, не толще пальца, сквозь него видно, как рыбки проплывают подо мной, но мне не до рыб – скорей бы берег. Дополз и я благополучно, ступил на такой желанный берег, перевёл дух. Воодушевлённые такой удачной переправой (сухие, не надо брести в ледяной воде), мы пошагали дальше.

      Суринда, приток Непы, она поменьше, но ненамного, тоже замёрзшая, тоже её надо переходить. Маленький опыт у нас уже есть, переползли и её. Вчера мы так переживали, как будем переходить реки, а сегодня всё разрешилось самым наилучшим способом – быстро и не намочившись.

      Настроение у нас выше некуда, я на ходу в такт шагам читаю героические стихи, всплывшие в памяти:

      Мы были молоды, русоволосы,

      Вы в книгах прочитаете, как миф,

      О людях, что ушли не долюбив,

      Не докурив последней папиросы.

      Это, конечно, про нас, только мы в глубине души надеемся, что и докурим, и долюбим.

      К последней, третьей, переправе подошли уже ближе к вечеру, нам надо вернуться на «свой» берег Непы, а там и до палатки уже недалеко, рейс заканчивается. Здесь у нас нет уже той неуверенности, как утром, и я немного обнаглел: потопал сапогом по льду – вроде крепкий – и направился к другому берегу пешком. И тут же был наказан за наглость: прошёл буквально три шага, как лёд подо мной стал прогибаться, я рванулся назад, к берегу, но это не помогло – лёд проломился, и я оказался по пояс в воде. Хорошо, что берег близко, я, проламывая лёд, добрался до него, вылез, с меня течёт, а Славка смеётся, ну и мне смешно, что я так опростоволосился. Зато увидели, какой лёд на изломе, он действительно очень тонкий, даже тоньше пальца, всего с сантиметр, даже удивительно, как он нас держит. Короче, преодолели мы и здесь реку своим излюбленным способом, по-пластунски, и припустили скорее к лагерю, я не стал даже раздеваться и отжимать одежду – дотерплю, у костра согреюсь.

      В лагере все уже в сборе, Виль с Валеркой вернулись из маршрута. Нам все обрадовались, знают, что нам достался непростой рейс, расспрашивают, как мы через реки «сигали», а мы чувствуем себя немного героями, но скромничаем, говорим, что всё было нормально, особых трудностей и не было.

– 16 —

      Вечером у нас был хороший костёр, крепкий чай и серьёзный разговор. Днём прилетал вертолёт, он вывозил подбазу и заскочил к нам узнать, как дела. Узнав, что мы работу заканчиваем, лётчик пообещал завтра нас вывезти на базу, в Токму. Все, конечно, очень рады: завтра будут в жилухе, увидят свежих людей, мы уже порядком надоели друг другу – одни и те же лица всё лето, одни и те же разговоры – психологически тяжело. Но есть проблема – лошади, вертолётом их не перебросишь и бросить нельзя, значит, надо перегонять пешком. До Токмы семьдесят