– Господин Коронель! – позвал я, предчувствуя недоброе. – С вами все в порядке?
Ответом мне была тишина. Остальные члены нашей компании, тоже почувствовав, что произошло нечто ужасное, молчали, и мужской голос, принадлежавший Михаилу Березину, с истеричными нотками произнес:
– Константин, отзовитесь!
Экскурсовод по‐прежнему молчал, с ним наверняка что‐то произошло. Медлить было нельзя, скорее всего, Коронелю требовалась помощь. Я полез в карман за мобильным телефоном, достал его и включил фонарик. Фонарик у меня на телефоне хороший, светит, правда, не так ярко, как фаер, но, тем не менее, с ним в темноте все отлично видно. По мере того как я приближался, шаги мои сами собой замедлялись, а глаза расширялись. Но лучше бы на то, что я увидел, не смотреть. Зрелище, представшее перед моими глазами, было поистине ужасным. В результате взрыва с потолка обвалилась глыба в несколько тонн и погребла под собой Константина Коронеля. Помощь ему уже явно не требовалась. Сеньора экскурсовода раздавило в лепешку, по‐видимому, в тот момент, когда он стоял, ковыряясь в рюкзаке. Из‐под камня торчала лишь рука, да сочилась из‐под глыбы кровь. Можно представить, в какое кровавое месиво превратился всего минуту назад стоявший перед нами экскурсовод. От этой мысли мне стало до того дурно, что я был вынужден опереться о стену.
– Ну, что там, Игорь?! – нерешительно спросила Саша Смольникова.
Я подавил приступ тошноты и мрачно ответил:
– Все очень плохо, женщинам лучше не смотреть.
В той стороне, где стояла группа экскурсантов, раздался тягостный вздох, кто‐то ойкнул, зажглись несколько фонариков в телефонах, и огоньки стали приближаться. Хоть я и предупреждал, что женщинам на страшное зрелище гибели экскурсовода лучше не смотреть, приблизились все. В свете нескольких фонариков пространство возле меня осветилось ярче, и представшее глазам зрелище стало еще ужаснее. Раздавленное тело Коронеля, оказывается, выглядывало еще в нескольких местах, бурая жидкость, пенясь, охватывала вокруг все большее пространство, рука экскурсовода несколько раз судорожно задвигала пальцами, потом безвольно опустилась и замерла.
– Господи! – не своим голосом заорала Мария Тропинина. – Какой ужас!
– О нет! – ахнула Евгения Аксенова.
Михаил Березин, несколько мгновений силившийся подавить приступ рвоты, справиться с собой не смог и едва шагнул в сторону, как его стало выворачивать.
– Он умер?! – задала дурацкий вопрос Аксенова‐младшая.
Саша Смольникова, заломив руки, воскликнула:
– О‐о, какой кошма‐ар!
– Мать твою! – выругался Николай Сильвестров и высказал вслух то, что меня сейчас волновало больше, чем смерть Коронеля. – Эта глыба завалила проход! Как же мы теперь выберемся из этой пещеры?!
Установилась гнетущая тишина, все оцепенели, пораженные страшным открытием Николая Сильвестрова, даже Михаил Березин, прекратив блевать, замер у стены. Наконец обрела дар речи