У Славика, втайне от родителей, как и у других его сверстников, был еще и собственный, можно сказать, индивидуально-коллективный ритуал. А инициатором его стал армейский повар, сверх меры упитанный, краснощекий хохол Тимченко. Ребятня, привлекаемая вкусными запахами кухни, частенько наведывалась к нему под окна.
Наблюдая, как на раскаленных противнях скворчит, утопая в масле, большое количество манящих одним своим зардевшимся, поджаристым видом кусков рыбы, пацанва жалобно умоляла:
– Дяденька солдат, ну дай, пожалуйста, кусочек.
Тут, конечно, можно было изобретать что угодно, чтобы, так сказать, детвора по праву заработала бы себе на угощенье. И тем более, если жарилась плоская камбала, малыши были готовы вынести над ними любые эксперименты, только отведать хотя бы кусочек. Главным экспериментатором, разумеется, был Тимченко. Он и придумал для малышей конкурс: кричать во всю мочь, во все горло. У кого получался самый звонкий, самый крикливый голос, тому он выдавал самый большой и лакомый, поджаристый кусочек. Случалось, что и Драйзерову-младшему перепадал из его рук отборный кусочек. Правда, порой после этого необычного конкурса голос становился как бы не своим – надтреснутым, с хрипотцой, но, как говорится, искусство требовало жертв. Да и голос вскоре опять восстанавливался, и ритуал продолжался. На потеху жирному Тимченко и на радость детским желудкам. Это надо было просто видеть! Со стороны зрелище действительно могло показаться чрезвычайно потешным.
Тимченко, сытый и довольный, выстраивал детвору в круг, сам становился, а иногда садился в центр с наполненной железной миской и командовал:
– Всем замереть, Юрчик – пошел! – И Юрчик начинал надрывно орать, время от времени прерываемый замечаниями строгого арбитра в лице повара: "Слабовато.., плохо слышу.., вот теперь, вроде, ничего, для начала."
– Стоп! – прерывал конкурсанта Тимченко и выдавал ему заработанную порцию. При этом все ревниво, оценивающе наблюдали за процедурой, мысленно пытаясь обойти, превзойти сверстника и заслужить из рук этого мордоворота главный приз – двойную, а то и тройную порцию.
Но однажды Славику здорово досталось от папы, узнавшего об этой затее. Маму он, конечно, ругать не стал, что, мол, плохо кормит ребенка, ежели он бегает по солдатским столовым: понимал, что не от нее все зависело – его зарплаты катастрофически не хватало. Но вот позднее, когда финансово-бытовое состояние семьи заметно поправилось, и до Игоря дошли сведения, что их единственный сын наведывается в солдатскую