– Иди играть в сад, – говорила она. – Мне надо перебрать ветошь.
Я все понимал с полуслова. Предоставленный сам себе, я бродил без дела по дому или сидел под смоковницей у колодца.
Именно под смоковницей вешним апрельским утром мною неожиданно овладело искушение. Оно сумело меня уговорить. Это было весеннее искушение, самое безобидное на свете. Оно искушает всех, кто чувствителен к чистому небу, нежным листьям и распустившимся цветам.
Поэтому я не устоял.
Я ушел в поля. Ах! Как билось мое сердце! Весна сияла во всей своей красе. Когда я открыл ворота, за которыми начинался луг, тысячей запахов травы, деревьев, молодых побегов повеяло мне в лицо. Я добежал, не оглядываясь, до небольшой рощицы.
Она гудела от пчел. Насыщенный пыльцой воздух вибрировал от трепета их крыльев. Недалеко, в белоснежной купе цветущего миндаля, ворковали молодые голуби. Я был опьянен.
Узкие луговые тропинки как бы исподволь манили меня. «Пойдем! Что тебе стоит сделать еще несколько шагов? До первого поворота недалеко. Ты остановишься у куста боярышника». От этого зова у меня кружилась голова. Ступив однажды на извилистые тропинки между изгородями с сидящими на них птицами и кустами можжевельника с голубыми ягодами, разве можно было остановиться?
Чем дальше я шел, тем больше меня влекла дорога. Между тем с каждым шагом она становилась все более дикой.
Обработанные поля исчезли, земля стала жирной, всюду росла высокая серая трава или молодые ивы. Порывы ветра приносили запах влажного ила.
Вдруг передо мной словно выросла дамба. Это была высокая земляная насыпь, увенчанная тополями. Я взобрался наверх и увидел давно желанную реку.
Это была широкая река. Она текла на запад. Мощное течение реки, напоенное растаявшим снегом, несло вырванные с корнем деревья. Вода была тяжелая и мутная. Иногда необъяснимо образовывались огромные водовороты, в которые затягивались обломки, вырванные в верховьях. Встречая на своем пути преграду, река грозно рокотала. Огромная толща воды шириной пятьсот метров монолитным валом двигалась к берегу. В середине отчетливо различалось бурное течение, темный гребень которого пенился в илистой воде. Он казался таким жутким, что у меня по спине побежали мурашки.
В низовье, разделяя поток реки, возвышался остров. Крутые берега, заросшие густыми ивами, делали его неприступным. Это был большой остров, густо заросший березами и тополями. Только что рухнувшие на мысе острова деревья быстро уносило течение реки.
Когда я перевел взгляд на берег, то заметил у своих ног скрытую под дамбой небольшую бухту с песчаным пляжем. Тут течение реки было спокойным, место тихим, и я пошел туда. Бирючины, гигантские ивы и зеленовато-голубые стволы ольхи образовали укромную нишу.
Внутри