Бросив на него оценивающий взгляд, я проговорил:
– Ты в курсе, что она не очень-то поддерживает Центр?
– Само собой, Александр Петрович, – как ни в чем не бывало ответил он.
– Возможно, утаивает от них информацию, – я прищурился, чтобы не пропустить ни малейших изменений в мимике дворецкого.
– Возможно, Александр Петрович, – равнодушно кивнул Григорий.
– И все равно поддерживаешь ее? – удивился я. – Она не особо лояльна к твоему основному работодателю.
Дворецкий поставил тарелку на стол и посмотрел на меня широко распахнутыми глазами.
– Ее прадед был моим хорошим другом, Александр Петрович, – спокойно проговорил Григорий. – И сделал для меня гораздо больше, чем мой «основной работодатель».
– Прадед?!! – опешил я.
– Что вас так шокировало, Александр Петрович? – наигранно удивился Григорий.
– Если это правда… Сколько ж тебе лет?
– Немного больше, чем вы могли бы подумать, – дворецкий лукаво улыбнулся и подмигнул мне.
Оправившись от удивления, я решил, что надо себя чем-то занять до вечера. Время тянулось мучительно медленно. Я успел начать читать штук десять разных книг, но ни одна не цепляла. Сложно было усидеть на месте в полном неведении, что делать дальше и к чему идти.
Я вскакивал с дивана, отжимался, приседал, качал пресс. Но даже физические нагрузки не помогали успокоиться. Вновь садился, брался за новую книгу, пробовал смотреть телевизор…
Безрезультатно.
Чувствовал себя ребенком, который с самого утра тридцать первого декабря ждет полуночи. Уже изнемогает от этого бесконечного ожидания, теряет терпение. Но приблизить заветный момент не в его силах.
Белова же за несколько часов так ни разу и не вышла из своего кабинета. Ни водички попить, ни в туалет сходить.
– Пообедаете, Александр Петрович? – предложил Григорий в два часа.
Я согласился. А в четыре еще и за полдник уселся.
Именно тогда, поедая свежеиспеченные сдобные булочки с чаем, я услышал сквозь приоткрытое окно гул мотора.
– Кто-то приехал! – крикнул я в сторону кухни и направился в прихожую. Окна гостиной выходят во внутренний двор, через них гостей не увидишь.
Быстро накинув куртку, шепнул двери:
– Шахтеры – гвардия труда.
Раздался щелчок замка, и я вышел на улицу.
За забором позади моей «Тундры» остановился белый «Лэнд Крузер». Не самый новый, навскидку машине лет десять – морда не такая дерзкая, как у последних поколений, потерта, да и хозяин ее уж точно не начальник базы или какая большая шишка.
Всего лишь Чен.
Я волком смотрел на китайца, отворившего калитку. Никогда не считал себя расистом, но лица гостей из Восточной Азии (да и с Передней тоже) всегда запоминал с трудом. Однако вошедшего сейчас во двор узнал бы из тысячи. Хоть и нет в его внешности ничего примечательного,