Мальчик стоит перед ней, расстегивая брюки, а остальные хохочут. Один из старших толкает мальчика в спину, и тот, падая на землю, переворачивается. Она видит у себя на бедрах кровоподтеки, окрасившие брючины в красный цвет. Она думает, что кричит, но не уверена.
Она вновь открывает глаза только десять минут спустя. Рядом с ней, скрючившись, лежит израненный Маркус. Он почти без сознания, а ей щиплет глаза соль от слез.
Она поднимает голову и видит склонившегося над ней предводителя. Он расстегивает ремень и молнию на брюках.
– Piss on ya’bitch…[43]
От горячей струи странно разит чем-то сладким, и пока струя не попадает ей в глаза, она успевает отметить красноватый оттенок.
Мир вокруг перестал быть трехмерным. Стал плоским, как картина.
“Он писает кровью?” – думает она.
Закончив, он крепко хватает ее руками за шею и поднимает, будто куклу, и она чувствует голым животом его мокрый член.
Парень засовывает язык ей в рот, облизывает ей нос и веки.
Во рту ощущается странный привкус красной жидкости.
Наверное, он ел свеклу, думает она, теряя сознание и погружаясь в темноту.
Она запрокидывает голову и видит прямо над собой слабый источник света. Лампочка?
Свет струится сквозь грязную ткань, которая колышется на ветру.
Нет, ей просто видна луна, и когда глаза привыкают к слабому свету, она различает земляные стены и пытается мыслить здраво.
Их с Маркусом сбросили в яму, прикрыв отверстие грубой тканью. Их собираются похоронить заживо?
Она понимает, что надо собраться, озирается, и ситуация начинает проясняться.
Мягкая земляная стена идет немного под уклон, возможно, достаточно, чтобы выползти наверх. До края всего два-три метра.
Она предпринимает попытку, но боль опрокидывает ее обратно.
Свет лампочки сквозь ткань. Нет, луна.
В лежачем положении она подползает к ткани. Осторожно приподнимает ее сантиметров на двадцать, чтобы выглянуть наружу.
Снаружи моросит дождь, и в свете луны она видит открытое пространство, где лежит и спит один из детей. Вдруг она слышит, как кто-то громко взывает: “Mambaa manyani… Mamani manyimi…” – и поспешно опускает голову обратно.
Жертвы становятся преступниками, думает она.
Взрослые отняли у них детство, и теперь они мстят им. Жертвы сливаются с преступниками. Так, вероятно, и должно быть.
Она выбирается из ямы, находит брошенный на камень плед и заворачивается в него. При помощи локтей она ползет по земле и, только достигнув кустов, где начинаются джунгли, отваживается подняться. Опираясь на ветку дерева, она хромает вниз по склону, но вскоре боль и измождение заставляют ее вновь покинуть тело.
Она смотрит на него со стороны. Видит, как ее ноги двигаются вперед, но не чувствует их.
Ночь