Выжить. Выжить любой ценой.
Поток прохладного воздуха немного привел меня в чувства. Я посмотрела под ноги, обнаружила там одинокий кленовый лист золотистого цвета. Он остановился у моих ног и не шевелясь ждал, когда я его возьму. Я неспешно наклонилась и взяла лист в руки, поднялась обратно. Расправив его в ладони, я внимательно стала изучать каждый его миллиметр. Тонкие веточки обрамляли его огромный жёлтый парашют, словно вены на человеческом теле. Он тоже был живой, возможно живее, чем я. Никогда не смотрела на это так осознанно, всегда не было времени.
А куда я спешила всю жизнь? Заработать денег и жить счастливо? А она начиналась в тишине и гармонии с миром или в количестве заслуг, которые я получила за годы непрерывной работы? И что? Где они сейчас и как помогают мне выживать?
Парадокс заключался в том, что, когда я остановилась и взглянула на мир, мира уже больше не было. Того мира, в котором я родилась, выросла, пыталась найти себя. Все мои старания исчезли вместе с тьмой, которая в целом-то и не делала ничего плохого. Может это была и не гибель всего живого, а спасение мира от гибели?
Кто знал…
Я еще раз посмотрела на листок, спокойно лежавший на моей ладони. Он не суетился и не пытался сбежать, он был прекрасен таким, каким создала его природа. Подул легкий ветерок и лист плавно покинул мою руку, уносясь в прекрасную даль.
Вольна делать, что захочешь. А была ли это настоящая свобода?
– Ты не первая, кого он так пытается спасти. – я услышала позади хрипловатый мужской голос.
Обернувшись заметила того самого Петровича. Он стоял возле меня и тоже внимательно наблюдал за тем, как кленовый лист удаляется от нас.
– Почему?
– Потому что верит, что может помочь всем, кто сейчас потерял себя и своих близких.
– Жуткий недостаток для военного. – буркнула я.
Мужчина подошел ближе и по-отечески положил свою руку мне на плечо.
– Или попытка справиться с потерей. – грустно сказал он.
Я повернулась к нему и удивленно посмотрела, не понимая, что он имел ввиду.
– Капитан кого-то потерял?
Мужчина нахмурился и качнул головой.
– Вся его семья осталась там во тьме. – поведал он, и мне стало жутко обидно за Капитана и мои слова в его адрес, – И с тех пор, каждый, кого он находит в городах, где мы бываем, становится его способом подавить боль.
– Он не говорил.
Мужчина усмехнулся.
– О таком не говорят. И не признаются даже себе. Слишком гордый. – грустно произнес он, – Или слишком больно.
Что-то екнуло в солнечном сплетении.
– Но почему же он так стремиться попасть на остров? – удивилась я, – Я думала, там его близкие, его семья. Зачем ему на остров?
Мужчина