Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи. князь Андрей Голицын

были высказаны опасения в том, что Комиссия работает в атмосфере секретности, к чему русское зарубежье относится очень болезненно, полагая, что весь процесс контролируется со стороны власти. В заключение я высказал мысль, что имело бы смысл пригласить кого-нибудь из членов американской Комиссии в Москву с тем, чтобы это лицо доложило о проблемах, их волнующих, которые мы могли бы совместно обсудить, и предоставило в Правительственную комиссию имеющиеся в их распоряжении материалы. Моё обращение к председателю Комиссии также продолжения не имело. Было понятно, хотя этого не говорилось вслух, что вмешательство Зарубежной комиссии нежелательно.

      Официальная точка зрения, то есть точка зрения власти, которую лоббировал в Комиссии её председатель, настаивала на том, что в принципе исследования завершены и выводы, сделанные судебной экспертизой, не оставляют сомнений в том, что изъятые из могильника под Екатеринбургом человеческие останки принадлежат Царской Семье. Эту позицию разделяли все представители чиновничьих ведомств и двое из упомянутых «независимых», оба лица заинтересованные. К моему несказанному удивлению, к этому крылу уже после второго заседания Комиссии примкнул и прокурор-криминалист Владимир Николаевич Соловьёв.

      В Справке, представленной в Комиссию в июне 1994 года, позиция следствия, им возглавляемого, была сформулирована весьма определённо. «По результатам выполненных идентификационных антропологических исследований, – писал Соловьёв, – экспертиза с избыточно высокой степенью достоверности доказала принадлежность пяти скелетов лицам, представляющим одну конкретную семейную группу в составе Романова Николая Александровича, Романовой Александры Фёдоровны, Романовой Ольги Николаевны, Романовой Татьяны Николаевны, Романовой Анастасии Николаевны. Судебно-медицинская экспертиза завершена. Экспертная комиссия считает, что полученная совокупность результатов проведённых антропологических и генетических исследований в силу своей поглощающей идентификационной значимости исключает необходимость проведения ещё каких-либо исследований для подтверждения выводов экспертизы».

      В одночасье исчезли широкомасштабные заверения о «комплексных изучениях материалов», «о необходимости провести исторические и криминалистические экспертизы документов», о поисках подтверждений тому, что заявлено было уже в 50-е годы Мейером, и выяснения его судьбы.

      Таковая перемена явилась для меня совершенной неожиданностью, ибо, находясь под обаянием нашей с ним первой встречи, я искренне верил в его «устремлённость обрести истину».

      Позиция Авдонина и Радзинского удивления не вызывала. Конечно, лица, лично заинтересованные в однозначном решении вопроса, членами Правительственной комиссии быть не должны и участие их в прокурорском расследовании должно было быть ограничено ролью свидетелей, так же как, впрочем, и всё чиновничье представительство, которое к тому же постоянно менялось, моментально