– Я не знаю ее номера, – вздохнула миссис Хайнз, – но я что-нибудь придумаю.
Через несколько дней мистер Хайнз отвез нас в то же здание, куда меня перевели из полицейского участка.
Там ждала мама. Она обняла меня, а потом, осмотрев мои руки и ноги, строго спросила:
– Что это за сыпь?
– Комары покусали.
– Тебя что, держат в лесу? – И мама бросила обвиняющий взгляд на соцработника, стоявшего в дверях.
– Мама, мне там не нравится! Забери меня домой!
– Скоро, солнышко, но не сегодня.
– А когда?
Она снова взглянула на соцработника, потом на меня.
– Сначала мне надо найти работу и квартиру получше.
В следующий раз мы ждали очень долго, но мама так и не пришла.
Я поминутно спрашивала: «Ну где же она?» – и в конце концов совсем расхныкалась.
– Похоже, М-А-М-А сегодня не объявится, – протянул соцработник.
– Как можно так обращаться с собственными детьми! – возмутился мистер Хайнз и бодрым голосом добавил: – Нам пора.
– А как же мама?
– Мы не можем больше ждать. Миссис Хайнз будет волноваться.
– Пожалуйста! – умоляла я. – Она придет! Придет!
Он вытолкал нас с Люком в коридор и сказал соцработнику:
– Я не допущу, чтобы это повторилось.
– Это какая-то ошибка, – не унималась я. – У вас часы спешат! Мама к нам обязательно придет!
Я вырвала свою руку и бросилась назад в комнату для свиданий.
– Пойдем, Эшли, – с плохо скрываемым раздражением повторил мистер Хайнз.
Я нырнула под стол, надеясь потянуть время. Может, мама запаздывает – ведь в машине мотор барахлит, а еще она могла сбиться с дороги. Мистер Хайнз опустил Люка на пол и полез за мной:
– Эшли! Прекрати немедленно! Мы сейчас же уходим!
Он протянул мне руку, но я зло оттолкнула ее. Это у них часы спешат! Это они не могут потерпеть! Они, только они не дают маме шанс!.. В конце концов меня выволокли из-под стола и, не обращая внимания на мой плач, отвезли назад – в свой постылый дом.
Но никто не мог запретить мне думать о маме – о том, как она улыбается, поет в душе, как красит глаза и губы. Я говорила ей: «Мама, ты такая красивая!», а она целовала меня в щеку, оставляя яркий след от губной помады, который мне очень нравился. Для Дасти у мамы было куда больше поцелуев, и я ему завидовала. Иногда, когда они думали, что я сплю, я за ними подсматривала.
– Хотите, покажу, как мои мама и папа развлекаются? – спросила я у девочек, достала двух мишек из хозяйского ящика для игрушек и прижала мишек передом друг к другу. Девчонки прыснули со смеху.
– А еще они могут вот так. – Поощряемая всеобщим смехом, я просунула голову одного мишки между ногами второго и изобразила стоны, которые иногда слышала по ночам.
– Что здесь такое? – раздался над головой голос миссис Хайнз.
Дети бросились врассыпную, но я осталась и разыграла свое представление перед миссис Хайнз.
– Положи