Мы кричали, обыскали лес возле лагеря, стреляли, и все напрасно – собака не появлялась.
– Проголодается – придет, никуда не денется. Напрасно ты так уж беспокоишься, – уговаривал я не на шутку расстроенного Василия Николаевича.
– Нет, не придет, зря так думаете. Бойка прячет щенят от нас, она понимает, что мы их оставим… Искать надо, иначе потеряем собаку, – говорил он, все поглядывая на лес: не появится ли оттуда Бойка?
– Нашли о чем горевать – о собаке! Да зверь ее задери! – сердито сказал конюх Прохор, нервно посапывая трубкой.
– Нет у тебя, дедка, и капельки жалости! Что плохого сделала Бойка? – с укором спросил его Василий Николаевич.
– Собака, так она собака и есть, непутевая тварь. Ехать надо, а ей, вишь, приспичило! – ворчал Прохор, как скрипучая лесина в непогоду.
Дед Прохор конюшил у нас первый год. Он был на загляденье дородный старик, лет шестидесяти пяти. В облике этого человека было что-то первобытное. Матушка тайга вскормила его тяжелым трудом – в погоне за соболем, на валке леса, на сплаве по порожистым рекам, – и к старости он сам стал похож на огромный сутулый пень. И как ни странно, этот человек, проживший свой век в тайге, не любил собак. Кости обглоданной не бросит им, так и норовит дать пинка. Недолюбливали его и собаки. На что у Бойки ласковый характер – она, бывало, и близко к нему не подойдет, все косится, как на чужого.
Так мы в тот день и не уехали – решили обшарить всю местность по обе стороны Систиг-Хема.
Тайга, окружавшая лагерь, была завалена валежником, обросла папоротником, дикой смородиной. Что ни дерево – то убежище: тут и чаща и бурелом. Разве можно найти в таком лесу намеренно спрятавшуюся собаку? Мы искали весь день. Бойка, безусловно, слышала наши голоса и шаги, но ничем не выдавала себя.
Что же делать? Задерживаться дальше нельзя – стоит хорошая для работы солнечная погода, – но и бросить собаку в таком положении жестоко. После долгих размышлений все же решили ехать. А Василий Николаевич остался.
– Без пищи Бойка проживет несколько дней, она ведь собака, а вот без воды не может, тем более со щенками. Непременно выскочит к реке. Я ее тут и подкараулю. Или увижу след… – рассуждал Василий Николаевич.
Утром рано мы покинули стоянку.
Мы должны были организовать свой лагерь километров двадцать ниже устья Чапши, на берегу Систиг-Хема, в углу небольшой поляны, возвышающейся над руслом реки. Здесь нам необходимо было задержаться на несколько дней, чтобы обследовать ближайшие вершины гор. Погода как нельзя лучше благоприятствовала работе, и мы на второй день утром, не дождавшись Василия Николаевича, ушли на хребет.
Нас не покидали мысли о Бойке. Мы втайне считали собаку потерянной: она не бросит щенят, да и не найти ей нас в этой горной тайге, где нет ни конца ни края! Еще можно допустить, что Бойка вернется своим следом на Казыр к рыбакам, но при мысли, что с ней щенки, и эта надежда пропадала.
Случай был