– Я не… ай! – вскрикиваю, когда он толкается дальше.
Но…
Всё меняется, стоит Олегу оказаться внутри. Боль всё еще есть, но уже не такая острая. На ее место приходит пламя. Оно обдает низ живота. Дрожу, трепещу в сильных руках генерального.
– Блядь… как же туго в тебе… – он толкается, входит до самого дна, – нереально… узко… ох…
– Ммм… – морщусь, когда он выходит.
Киску саднит, жжет. Но вместе с этим я чувствую пустоту.
– Чего ты хочешь? Сладкая Варя? М? – он улыбается.
– Вернитесь… – кусаю губы, стыжусь своего желания, – в меня…
– Не бойся… в этой комнате ты можешь озвучить любое желание…
Только в этой? Но все мысли вышибает из головы, когда мужчина проникает в меня. Уже не так ласково. Более жестко. И совсем не больно. Толчки становятся настойчивыми, требовательными. И внутри меня рождается…
– ОХ! МММ! – стону, чувствуя приближение оргазма.
– Хорошо тебе? Нравится? – Олег работает бёдрами, вижу, как по его крепкому прессу стекают капельки пота.
– Очень… еще… пожалуйста… – с губ срываются непотребные мольбы.
– Еще? Вот так? Или может так? – меняет угол проникновения, задевает какие-то глубокие точки, что тут же начинаю сокращаться.
– Боже… дааа!
Кричу, цепляюсь пальцами за простыни. Должно же быть адски больно? Но я такая мокрая, что… что… плевать на это!
– АХ! ДА! Я почтиии! – вою, теряясь в этом ощущении.
– Давай я помогу тебе, крошка… Варя… кончи, сладкая… – Олег накрывает пальцем мой клитор, массирует, – и я с тобой.
Член во мне становится больше. Босс ускоряется. Не жалеет меня. Трусь сосками о его грудь. Жарко. Скользко. И безумно приятно! Мужчина кончает в резинку, сползает с меня, дышит тяжело.
– Это было волнующе, – Лесовский поднимается.
– Ты в порядке? – Олег садится, стягивает резинку, бросает ее в ведро.
– Да… я…
Чувствую, как внутри всё сжимается. Меня лишили невинности… о, нет! Я сама попросила! Пучу глаза. Гляжу на простыни. Небольшое алое пятнышко – доказательство моего грехопадения. Такого сладкого и приятного! Всё слишком нормально! Не может быть такого!
– Мне нужно в номер, – судорожно ищу, чем бы прикрыться.
– Не нужно, – отрезает гендир, – сейчас в душ и спать. Завтра утром возвращаемся. Если что-то заболит, сразу говори.
Он достает сигарету, идет к балкону.
– Молодец, пчелка. Хорошо поработала своими девочками, – Дима целует меня, – а теперь пора спать. Завтра утром я сам тебя отсношаю.
Низкий сексуальный голос переходит в рычание. Лесовский следует за Шатровым. Они что-то обсуждают, смеются. А я медленно прихожу в себя. И мне становится стыдно.
– Господи… что же я наделала… – шепчу, осматривая валяющиеся вещи.
Мужчины возвращаются. А у меня между ног начинает неприятно тянуть. И боль становится сильнее.
– Ты в порядке? – спрашивает