Мы приняли душ, доели пирожки, которые купили на одной автостанции, допили сок. Легли в постели.
После моих объяснений Егор совсем поник. Теперь он окончательно понял, возвращаться я не намерена, и ему придётся жить в новых реалиях. Он выдержит, я знаю. Это он на поверхности такой капризный, но внутри очень сильный. Он должен был однажды понять, что обстоятельства не всегда складываются удобно и не всегда бывает хорошо и комфортно.
Я повернулась на бок.
Денег у нас совсем немного. Я всё отдала Николаевичу, себе оставила буквально на поездку и немного на неделю существования. Значит, нужно искать работу. Ехать куда-то ещё, или нет, завтра решу. Здесь, в этом городе, мне придётся хоть что-то заработать, чтобы ехать дальше.
Что я умею? Только танцевать.
Где платят лучше всего за танцы? Только в клубах, если повезёт, если скажу, что мне двадцать шесть, может быть, поверят и возьмут. Пока ещё я в состоянии танцевать, думаю, месяца четыре-пять, точно смогу, а значит, за эти месяцы нужно накопить достаточно денег, чтобы как-то жить дальше.
Вообще, конечно, я смутно представляю, как мы будем жить. Смотрю вперёд с надеждой только на хорошее, не хочется думать о плохом.
Перед тем, как окончательно заснуть, я в который раз подумала о Фёдоре. Вспомнила его большие, тёплые руки, его объятия, сильные, укрывающие.
Как я могла от него уйти? Какая сила потянула меня от него?
Теперь уже поздно об этом думать.
Глава 3
Сижу у кровати Кости. Уже который день сижу. Ожидание кажется бесконечным. Удручённо рассматриваю иглы капельниц в обеих руках. По капле убывают из флаконов лекарства. Сколько же в него вливают, только для того, чтобы он жил и дышал.
Говорили, пару раз он выходил из состояния забытья. Но меня как раз рядом не было. Врач сказала, чтобы я не ждал, шел домой, что Костя может в таком состоянии находится ещё долго, много дней, может, недель и даже месяцев. Но я не могу позволить себе уйти. Просто не могу.
Склонился, подпер голову руками, закрыл глаза и сам нахожусь в состоянии полудрёмы. Нелегко сидеть тут вторые сутки. Мне не тяжелее, чем ему. Буду ждать, сколько придётся, сколько потребуется. Я должен увидеть его в сознании, иначе я не знаю, что случится в моей голове. Тихое помешательство.
– Привет, братишка, – слышу издалека, открываю глаза.
– Костя! – я привстал, схватился за руку друга.
– Как сам? – голос слабый.
– Да я-то нормально, – я чуть не заплакал от счастья, что он пришел в себя.
Смотрю на его измученное лицо, на сухие, почти синие губы, на щетину, густо покрывшую подбородок. Вздохнул прерывисто, тяжело, но счастливо.
– Хреново выгляжу? – чуть улыбнулся.
– Ты красавчик.
– А что там, в мире вообще? – пытается говорить сквозь боль.
– Да, всё по-старому. Нашли Иуду, разобрались с ним… и с ней.
– Маша? – Костя скосил на меня вопросительный взгляд.
Я кивнул.
– И