– Да, что с тобой, Уильям? – спросил насмешливо граф. – Ты теряешься перед красивой женщиной? Не стоит! Расслабься. Элизабет обладает снисходительным характером. Так что не будет ругать твои сонеты даже, если они ей не понравятся, – и он привычно расхохотался собственной шутке.
Шекспир начал читать. Строчку за строчкой, сонет за сонетом. Когда он закончил, Вернон внимательно посмотрела на него и спросила:
– Кому вы посвятили эти замечательные стихи?
– Мне, – встрял граф, – все сонеты посвящены мне.
– Граф, но они явно посвящены женщине, а не мужчине, – возразила Элизабет. – Кто эта женщина, которая пробудила в вас такие сильные чувства? – обратилась она снова к Уильяму.
«Вы», – чуть у него не слетело с языка, но он поймал местоимение на лету.
– Я не думал о конкретной женщине, когда писал сонеты, – заговорил он. – Иной раз, видишь чей-то портрет или перед тобой мелькает и исчезает лицо в толпе, а после нереальный образ витает у тебя в воображении. Когда я пишу, я представляю себе этот образ, не имеющий ничего общего с определенной дамой. В этом сила искусства. Если посвящать стихи какому-то вымышленному образу, то каждая конкретная женщина будет видеть в нем себя.
– Браво! – захлопала в ладоши Элизабет. – Как тонко вы выразились, Уильям!
– Думаю, у вас будет еще возможность встретиться, – раздался голос графа. – Уилл готовит к постановке новую пьесу. Специально к вашему приезду, мадам.
– О чем вы пишите? – спросила она.
– О любви, – просто ответил Шекспир. – О чем я могу еще писать в честь вашего приезда?
Вернувшись домой в тот вечер, Уильям долго не мог уснуть. Он ходил из угла в угол и думал о прекрасной француженке. К утру Уильям чувствовал себя разбитым, усталым и по уши влюбленным. До этого дня образ Элизабет был размытым, и обретал реальные черты лишь силой буйной фантазии. Теперь портрет вышел из рамы – перед его взором стояла женщина из плоти и крови, которая была гораздо красивее любой воображаемой картинки.
Уильям достал из ящика стола начатую пьесу, посмотрел на листки бумаги и засунул их обратно в стол.
– Не годится. Совсем не годится, – пробурчал он и вынул пачку чистой бумаги.
Он не выходил из дома в течение нескольких дней, исписывая страницу за страницей. Первую часть пьесы Шекспир задумал, как комедию, во второй части комедия уступала место настоящей трагедии: смех зрителей должен был смениться слезами. То, что вначале казалось беззаботным приключением двух влюбленных друг в друга молодых людей, в конце оборачивалось нелепой смертью обоих.
В театр Бербриджа Уильям пришел, шатаясь от усталости.
– Вот пьеса, – кинул он отцу Джеймса стопку страниц на стол. – Граф Саутгемптон просит ее поставить и сыграть для его гостьи в ближайшее время.
– Хороший заработок! – весело отозвался старший Бербридж. – Спасибо, сынок. Ты, как всегда, вовремя. Пьес