– Пришло письмо от твоей сестры. В нем говорится о смерти твоего отца.
– Хорошо, мама, я заеду вечером, – быстро ответила Ольга.
Соглашаться на вечер было ее ошибкой, поняла она, когда открыла своим ключом дверь материнской квартиры. Получив письмо утром, мать за целый день успела подготовиться. И теперь Ольга, войдя в комнату, изумленно застыла на пороге.
Зеркало было завешено тонкой материей. Сама мать сидела на диване, обложившись подушками, в черном платье и черной косынке, повязанной по самые брови, так что волосы совсем не были видны.
– Что случилось, мама?
– Ты что, не поняла? – нервно отозвалась мать. – В семье покойник. И потом, почему ты опоздала? Я думала, ты будешь к шести.
– Я сказала – вечером. А точное время не назвала, – терпеливо возразила Ольга.
– Вот именно, я ждала.
Ольга поняла: мать приготовилась заранее, чтобы получился соответствующий эффект. Ольга все не шла, и матери надоело сидеть этаким чучелом.
– Ну хорошо, так что там с письмом? – миролюбиво спросила Ольга, подсаживаясь к матери на диван.
Мать вытащила откуда-то из-под себя помятый листок бумаги.
– Там трудно разобрать. Потому что, когда читала, я плакала, – сообщила она.
Ольга низко наклонилась над письмом, чтобы скрыть злую улыбку: письмо было написано шариковой ручкой, такие строчки от слез не расплываются. Да полно, слезы ли? Она отогнала от себя видение: мать сидит над письмом и капает на него водой из пипетки. Нет уж, что-что, а плакать по заказу ее мать всегда умела.
– Читай вслух, доченька!
Ольга поморщилась от фальшивых ласковых нот в голосе матери и медленно прочитала:
«Здравствуйте, мама!
Прошу простить меня за печальные вести, но я должна сообщить вам, что двадцатого апреля этого года умер мой отец и ваш муж Синицын Георгий Петрович. Он скончался в больнице, где лежал до этого месяц. Диагноз – инфаркт, хотя до того, как первый раз попал в больницу, он на сердце никогда не жаловался. Похоронен он на Строгановском кладбище, в нашем городе оно единственное.
Еще раз простите за горестную весть, но я решила, что вы должны об этом знать. Передайте также, если сочтете нужным, это моей сестре Ольге.
Надеюсь, что вы обе находитесь в добром здравии.
Лена Синицына».
По окончании чтения мать всхлипнула и поднесла к глазам черный же (откуда она его только выкопала?) кружевной платочек.
– Бедная, бедная моя девочка! Одна там. Совсем одна!
– Почему ты думаешь, что она там совсем одна? – возразила Ольга. – У нее вполне могут быть муж и дети.
– Откуда у тебя этот равнодушный тон? – вскричала мать. – Ты только что прочла о смерти собственного отца и не проронила ни слезинки!
Ольга закусила губу и, чтобы не наговорить лишнего, стала внимательно разглядывать письмо. Написано четким почерком, без помарок и ошибок. Лишнего ничего не сказано. Тон письма