– Ну что, идем? – чуть хрипло спросил он.
Девушка кивнула, и они вновь отправились к полетной площадке.
– Полетим на Антуриасе. Хочу дать Насаби передышку, – пояснил Бенедикт, когда Эстель увидела белоснежного пегаса. Она подошла к коню, ласково провела по его гриве. Антуриас в ответ склонил голову. Он сразу понравился ей, как только она его увидела.
– Все-таки он невероятный красавец. Его крылья – настоящее чудо, – заметила Эстель, на что Бенедикт тут же упер руки в талию, его ноздри на секунду еле заметно расширились.
– О, только не говори, что ты ревнуешь меня к пегасу! – всплеснула руками девушка.
– О, только не говори, что ты ревнуешь меня к чудесным крыльям Зангары! – парировал эльф. Он подошел к Эстель, обнял ее и заглянул ей в глаза. А затем рассмеялся от того, что успел в них прочесть.
– Нечего какой-то темной вокруг тебя круги наворачивать! – выпалила девушка.
– Допустим, не какой-то, а принцессе темных эльфов, – уточнил Бенедикт. – Садись на Антуриаса. Скоро будет темно так, что лететь трудно, и метель успеет пробрать нас до костей. Это отнюдь не лучшие условия для полетов, как ты понимаешь.
– Ничего я не ревную, – прошипела Эстель Бенедикту прямо в ухо. Эльф опять тихо рассмеялся.
Погода действительно оставляла желать лучшего. Уже спустя пять минут Эстель поняла, что дрожит так, что зуб на зуб не попадает. Наверное, нужно было выпить двойную порцию зелья Тепла. До Дар Руада лететь ещё часа три.
– Поспи, я крепко тебя держу, – предложил Бенедикт, и прижал принцессу ближе к себе. Эстель почувствовала, что ей стало теплее, и провалилась в сон. Правда сон этот оказался вовсе не спокойным. Ей снилось, что она превращается в мышку, а Нугур – в кошку. Она бежит, бежит, бежит, затем превращается в пустельгу, а он – в охотника, и вновь сбивает ее стрелой, как уже сделал это два года назад. Эстель почувствовала, что падает, и открыла глаза. К своему ужасу падала она по-настоящему. Эльфийка громко закричала. Бенедикт, Эстель и даже Антуриас – все провалились в глубокие сугробы. Намного глубже, чем Эстель могла себе представить за все то время, пока она жила в Портри. Бенедикт выбрался сразу после Антуриаса и поспешил на помощь Эстель. Когда все трое стояли у края дороги, Бенедикт, наконец, сказал:
– Здесь чары темных эльфов. Это они запрещают полеты над этим пространством.
Его сапфировые глаза потемнели, словно небо перед грозой.
– Нам повезло, что Антуриас успел снизиться. Но, кажется, он повредил ногу… Взлететь здесь он не может и идти тоже. Оставить тут его нельзя, он замерзнет до смерти… Может быть, ты захватила зелье Тепла?
– А пегасам его можно? – удивилась Эстель.
– Нужно. Но одного пузырька