– Давай с этого места поподробнее…
– С какого места? – Денис почувствовал себя сбитым с толку.
Они сидели в одной из комнат на первом этаже старого здания сталинской постройки на бульваре Пушкина, которую занял для своих нужд Союз писателей Донецкой Народной Республики. Не так давно здесь располагалось областное отделение Национального Союза писателей Украины, но помощник военного коменданта Донецка, который до войны зарабатывал на жизнь писательским трудом, майор Дмитрий Фёдорович Тополин, заручившись разрешением главы Республики, вскрыл железную дверь и объявил о создании союза, призванного объединить литераторов восставшего Донбасса.
С полмесяца тому назад эта история изрядно всколыхнула медиа-пространство, вызвав бурю возмущения как со стороны Украины, так и в кругах либерально настроенной интеллигенции Российской Федерации. Чего только стоили заголовки: «В Донецке боевики захватили здание Союза писателей!» или «У донецких террористов будет своя писательская организация!» Тогда Денис немало посмеялся, листая странички в интернете и вот, наконец-то, случай привёл его в святая святых – логово писателей-сепаратистов.
На первый взгляд комната не казалась какой-то особенной, не вызывала трепета и восхищения. Бедненько, но чистенько, как говорится. Старые желтоватые обои и панели под дерево. Линолеум, кое-где протоптанный до дыр. Видавшая виды мебель. Шкафы с книгами, где нашли место труды донбасских литераторов, начиная с первой половины двадцатого века и до наших дней. Если не знать заранее, то и не отличишь от офиса небогатой фирмы.
Именно так видели Союз писателей Донецкой Народной Республики многочисленные посетители и кандидаты на вступление, которых, как пожаловался Вайс, неожиданно для учредителей творческой организации, оказалось неисчислимое множество. Но если прибегнуть к истинному зрению – Денису это удалось довольно легко, благодаря подарку Ивана Порфирьевича, – то вместо белых жалюзи появлялись тяжёлые бордовые портьеры, стол являл не только плавное благородство очертаний, но и инкрустацию перламутром, кресла приобретали бархатную обивку, а среди книг можно было обнаружить переплёты из телячьей кожи с золотым тиснением. Не изменился только сам маг-хранитель – вальяжный, похожий на дореволюционного профессора в своём строгом пиджаке и белоснежной сорочке с шёлковым шейным платком.
Утром, прощаясь с Денисом, Иван Порфирьевич строго-настрого наказал обязательно встретиться с Вайсом и пересказать ему сны о странном мире, населённом игвами. Особенно, что касалось появления зыбкой туши, вселявшей ужас в обитателей Друккарга. Этим загадочным словом назывался шрастр Российской метакультуры, одного из слоёв брамфатуры нашей Вселенной, то есть Энрофа. Кстати, что такое шрастры Денис так до конца и не понял, хотя запомнил пояснение – это какое-то иномировое пространство, тем или иным образом связанное с нашим материальным миром. Не самое лучшее место для прогулок даже во сне.
Но маги-хранители