Аполлоний вспомнил о своих потерях – в который раз! – и застонал, мысленно проклиная и разбойников, и скифских стрелков (их пришлось отблагодарить за помощь двумя амфорами вина и разными побрякушками). Расстроенный купец сел и принялся считать убытки. Запутался в вычислениях, сплюнул в досаде на глинобитный пол, застеленный грубошерстным ковром, и вышел на площадь, кутаясь в хламиду, отороченную мехом хорька, – после душной теплыни спальни стылый рассветный воздух вызывал озноб.
Чисто выметенная и посыпанная белой известковой крошкой площадь была пустынна. Аполлоний подошел к воротам, по бокам которых грозно высились две сторожевые башни, сложенные из необработанных каменных глыб, зачем-то потрогал потемневшие от времени дубовые доски, скрепленные толстенными металлическими полосами, потом медленно возвратился и с интересом стал рассматривать свое пристанище.
Общественное здание украшали два портика, каждый о шести квадратных столбах, поддерживающих капитель. Между столбами стояли мраморные и бронзовые статуи, выполненные искусными мастерами, явно эллинами, отметил про себя купец: Деметра, Ахилл Понтарх, Афина Линдская и небольшое по размерам изваяние неизвестного Аполлонию бога верхом на коне.
Аполлоний неожиданно глуповато хихикнул – рядом с Диоскурами* и Гермесом растянула толстые губы в придурковатой улыбке главная богиня херсонеситов Дева с подобием посоха в руках, высеченная из цельной глыбы серого мрамора. Купцу было известно, что в свое время Херсонес* помогал царю скифов Агару строить новую столицу Неаполис. Предприимчивые дельцы надеялись задобрить могучих и непобедимых властелинов равнины, даже свой ксоан* подарили. Но варвары оказались хитрей и дальновидней херсонеситов: поднакопив силы и понастроив крепостей, они захватили почти всю хору* Херсонеса, в том числе Керкенитиду* и Калос Лимен*. И теперь оказавшиеся в дураках эллины валят со стен заготовленный для построек камень на головы скифских воинов, обложивших их, как сурков в норе.
Спохватившись, Аполлоний мысленно отругал себя – получается, что он злорадствует. Конечно, теперь из-за войны со скифами торговые люди Херсонеса не могли тягаться с боспорским купечеством. Но радоваться несчастью соотечественников ему не пристало: кто может знать, куда в очередной раз полетят стрелы скифских конных стрелков…
– Аполлоний! Ты что, уснул стоя! – раздался насмешливый голос.
Купец, погруженный в мысли, вздрогнул и обернулся. На пороге общественного здания стоял, потягиваясь, рапсод.
– Что так рано поднялся? – спросил Эрот, зевая. – Не терпится начать торг?
– Прежде нужно принести жертвы богам, – рассудительно ответил купец и пощупал кошелек у пояса, наполненный серебрянными монетами – несмотря на испуг, он все же умудрился припрятать его от разбойников.
– В акрополе –