По этой причине пригласил я Борзенко и Коробова выступить в Концертном зале. Пора начинать, а их нет. За полковником спустился в ресторан, где он сидел за столом с красивой дамой. Коробов появился сам, когда вечер начался, но лучше бы не приходил, потому что стоял на ногах нетвердо, речь его заплеталась, а когда он стал вспоминать, как на КП генерала Конева, будущего Маршала Советского Союза, советовал: «Иван, надо ударить с правого фланга», – мне в президиуме подсказали – тушить свет. Крайней меры не понадобилось. Зал захлопал, и пришлось герою уйти со сцены туда, откуда пришел, где заливал тоску.
В атмосфере ЦДЖ о прошлом порой говорили то, что утаивали в мемуарах. Так, маршал Чуйков, герой Сталинграда, вдруг вспомнил на вечере «Комсомольской правды», что его, молодого красноармейца, на Гражданской войне отметил сам Троцкий. О том, кто захватил власть в Петрограде, организовал Красную армию, о яром враге Сталина, убитом агентом вождя, а писать и поминать публично категорически запрещалось.
Второй раз неожиданно услышал о бывшем председателе Реввоенсовета в Концертном зале. Дверь кабинета директора ЦДЖ была приоткрыта. Иван Иванович слушал все, о чем говорили матросы бывшей Волжской военной флотилии на вечере памяти Ларисы Рейснер, послужившей прообразом комиссара в «Оптимистической трагедии» Всеволода Вишневского. Вместе со стариками-пенсионерами в зале сидел их ровесник, профессор исторического факультета Московского университета Берлин, также бывший матрос флотилии. Ждал я, что он-то расскажет о легендарной Ларисе лучше всех. Командовал флотилией ее муж Федор Раскольников, потопивший Черноморский флот по приказу Ленина, бывший посол СССР. Когда начались лютые казни, посол отказался вернуться в СССР, написал открытое письмо Сталину и погиб, очевидно, по той же причине, что и его бывший начальник Троцкий. В короткую «оттепель» вышла книга рассказов Федора Раскольникова, ему начали воздавать должное, как вдруг негласно опять отнесли к неприкасаемым.
Не успел я объявить начало вечера, как поднялся с места ветеран и, обращаясь к залу, предложил почтить память «дорогого командира» вставанием. Повторять призыв не пришлось. Все дружно поднялись, кроме меня и «звезды» «Комсомольской правды» Татьяны Агафоновой, олицетворявшей на том вечере Ларису Рейснер. Первому мы дали слово профессору, ожидая, что его речь исправит положение. И услышали: «Предсовнаркома товарищ Ленин и Предреввоенсовета товарищ Троцкий поставили перед нашей флотилией важную задачу…» Раз сказал, два сказал о нем и без счета называл Раскольникова. А о Ларисе не вспомнил, наверное, не простил ей, что ушла к другому.
После вечера мы с Агафоновой ожидали неприятностей. Но Иван Иванович не доложил ничего туда, где хотели все знать, о чем говорят в ЦДЖ.
Сорок лет назад Таня