– Чтобы поблагодарить за обезьян.
– Пожалуйста, – говорит шеф и молчит.
И я молчу как дурак. Шеф усмехается. Он иногда так усмехается, что хочется ему заехать по физиономии. Я говорю твердо и даже вызывающе:
– И еще я хотел узнать, включен ли мой доклад в повестку сессии.
Я посмотрел на себя в зеркало и спокойно ожесточился. Зеркало мне всегда помогает, когда я растерян, потому что у меня жесткое и грубоватое лицо.
Шеф роется в каких-то бумагах и наконец говорит:
– Да, ваш доклад включен. Выступаете в первый день, после Буркало и перед Табидзе.
– Благодарю вас.
Я встаю и иду к выходу. Не хочешь говорить, ну и не надо.
– Виктор!
Оборачиваюсь. Шеф сидит на краешке стола.
– Хотите попробовать французскую сигарету?
Он позавчера вернулся из Парижа, куда летал на сессию ЮНЕСКО. Я подхожу к столу. От французской сигареты я не откажусь. Кто откажется от французской сигареты! На пачке нарисован петух и написано «Голуаз блe». Страшно крепкие сигареты.
– Ну как там, в Париже? – спрашиваю так, как спросил бы Борьку.
– Да в общем все то же. Развлекаются.
Некоторое время мы молчим. Надо же почувствовать французскую сигарету.
– Послушайте, Витя, – наконец говорит шеф, – у вас полная уверенность?
Я смотрю на себя в зеркало.
– Полная уверенность. Иначе бы я…
– Я к вам не зайду и не буду ничего смотреть. Вы это, надеюсь, понимаете?
– Конечно.
– Да вы ведь и не хотите, чтобы я смотрел, правда?
– Не хочу, Андрей Иванович.
Шеф усмехается:
– Как это все мне знакомо. У меня тоже когда-то наступил момент, когда я стал избегать покойного Кранца.
Он начинает ходить по комнате. Портрет Кранца висит над его столом. Я смотрю на портрет.
– Но ведь вы все-таки остались друзьями с Кранцем. Не так ли?
Опять я делаю ошибку, как и в прошлый разговор с ним. Шеф терпеть не может ничего сладенького. Его прямо всего передергивает.
– Вот что, Виктор Денисов, – резко говорит он, – вы решили стать настоящим ученым? Как ваш руководитель и как коммунист, я приветствую ваш порыв. Ваш доклад поставлен на первый день сессии. Насколько я понимаю, вы будете говорить об очень важной проблеме. Я приветствую вашу смелость и самостоятельность. Но я вас предупреждаю: ученый совет будет слушать во все уши и смотреть во все глаза. И если ваша работа окажется ловким трюком, эффектной вспышкой (а так, к сожалению, бывает нередко, в молодости очень хочется сокрушить пару статуй), тогда мы вас не пощадим. Добросовестных компиляторов еще можно терпеть, но демагогии нет места в науке. Вам все понятно? Идите работать.
Кивнув, я пошел к выходу.
– Хотите еще сигарету?! – крикнул шеф вдогонку.
Хотел бы я посмотреть на того, кто откажется от сигареты «Голуаз».
В коридоре меня встречает Борис.
– Весь наш отдел будет выступать против тебя, –