– Это же Иванов-Петров!
– Иванов да еще и Петров? Не может этого быть.
– Темная ты женщина! А еще актрисой собираешься стать!
Алик вскочил, подтянул шейный платок, пригладил волосы.
Темная женщина Галка! Не знает Иванова-Петрова! Это же авангард нашего искусства! Пойду пожму руку старику. Мы ведь с ним немного знакомы. Болтали тогда о «Сладкой жизни». Он рассказывал о фестивале в Каннах, а я тогда сказал…
Алик сказал тогда, что, по его мнению, Феллини – экзистенциалист. Правда, Иванов-Петров этого не услышал, потому что одновременно с Аликом заговорил режиссер Галанских. Иванова-Петрова окружала целая толпа маститых, и Алик бегал вокруг и вставал на цыпочки. Потом Алик снова сказал, что, по его мнению, Феллини – экзистенциалист, но тут заговорили один редактор и знаменитый оператор Пушечный. В третий раз до всех дошло. Все посмотрели на Алика и засмеялись, дубы, а Иванов-Петров, проходя к выходу, хлопнул его по плечу. Знакомство, конечно, шапочное, но почему не поприветствовать старика Иванова-Петрова? Ему, наверное, будет приятно здесь, в Эстонии, увидеть своих с «Мосфильма».
Алик пошел на сближение.
«Главное, не терять независимости!» – думал он. Прошел мимо. Иванов-Петров лежал на спине. Алик влез по пояс в воду, окунулся, пошел обратно, небрежно хлопая ладонью по воде.
«Полная независимость», – думал он. Остановился над распростертым на песке телом и сказал громко:
– Ба, да это, кажется, Иванов-Петров!
Сценарист вздрогнул, но глаза не открыл. Алик растерялся.
– Ба, да это, кажется, Иванов-Петров! – сказал потише.
Сценарист открыл глаза.
– Привет! – сказал Алик и плюхнулся на песок рядом.
Иванов-Петров протянул ему руку.
– Давно здесь? – спросил Алик независимо, может быть, даже несколько покровительственно.
– Первый день.
– Творческая командировка? Или конференция?
– Да нет, брат, – виновато сказал Иванов-Петров, – жиры сгонять приехал. Засиделся. Думаю тут погулять, в теннис поиграть.
– Дело! – одобрительно сказал Алик.
– Ты меня прости, брат, – замялся кинодеятель, – память у меня что-то стала слабеть. Сорока еще нет, понимаешь ли, а вот… Ты в каком жанре трудишься?
– Почти во всех, – ответил Алик и с ужасом взглянул на Иванова-Петрова. – В основном сценарии. Думаю стать киносценаристом.
– Тяжело, – вздохнула знаменитость.
– Можно вам показать? – Алик независимо усмехнулся. – В порядке шефства посмотрите мои работы?
– Давай, брат, – снова вздохнул Иванов-Петров.
Юрка плыл под водой. Он дышал через трубку и смотрел вниз на песчаное и словно гофрированное дно. По дну скользила его тень, похожая на самолет. Перед самым носом, блестя, точно металлическая пыль, прошла стайка мелюзги. Внизу шмыгнула стайка мелочи покрупнее.
«Тюлька, – подумал Юрка. – Четыре рубля килограмм».
Дно было совершенно чистое: ни кустика, ни камушка.