В это время он приблизился ко мне так близко, что коснулся кончика моего носа своим, смотря прямо мне в глаза.
– Ты пытаешься быть романтичным или просто пьян?
– Я так рад, что могу обнять тебя, а не одну из тех визжащих девиц.
Он носом уткнулся в мою шею, а его руки сковали мое тело, словно тиски и у меня тотчас появилась потребность в воздухе. Я вдруг поняла, что возможно поторопилась с выводами и могу дать ему второй шанс. Так, нет, всем эндорфинам – отбой! Я больше не та девушка, что тает, как снеговик от любого прикосновения красивого парня.
Два доверху набитых пакета, с которыми я ковыляла сюда, все еще находились в моих руках, их я, кстати, почти не чувствовала.
– Знаешь, я тоже рада, но у меня болят руки, и я не могу дышать.
– Это все от любви ко мне?
– Боюсь, что нет… – ох забыла я, что парни не понимают намёков.
Он отпустил меня и разочарованно взглянул на пакеты.
– Ты бы отнесла их.
– Это я и хотела сделать до того, как встретила тебя.
– Тогда не стану тебе мешать – с замешательством ответил он.
– Ты не поможешь мне? – я чувствовала, что сейчас брошу пакеты на землю, но вспомнив о банке с соком, передумала.
– Ой, да, прости, давай это сюда.
– Какой-то ты странный. Плохо себя чувствуешь? Или решил издеваться надо мной?
– А, я, эм, да, плохо чувствую. Не знаю, может это новый вирус.
Я закатила глаза. Парни все такие меланхоличные или мне одной так повезло?
Поднявшись на этаж, я вставила ключ в скважину и забрала пакеты.
– Я скоро вернусь к тебе.
– Лучше бы ты этого не делала…
– Почему? Ты не хочешь гулять со мной?
Он замялся.
– Хочу, но…Темнеет уже, не боишься, что с тобой что-то произойдёт?
– Дурак что ли? Ты ведь будешь со мной! Не убьёшь же ты меня, – я рассмеялась, но Марку эта шутка не показалась забавной.
Что это за перепады настроения? Таким он мне совсем не нравится. Открыв входную дверь, я вошла внутрь, громкий хлопок и резкое наступление темноты дали понять, что железная преграда закрылась и оставила меня в одиночестве. Скользя по ней, я опустилась на корточки и реки горячих, как пламя, слез текли по моим щекам.
Зачем он так со мной? Зачем играть, притворяться и вести себя, словно придурок? А зачем мне верить, что я могу изменить его суть и способна сделать его счастливым? А зачем я вообще что-то делаю? Я запуталась, люблю ли я тебя, Марк? Эти девичьи чувства, рождённые фантазией, правдивы ли они?
Я почему-то вспомнила, как Марк был влюблён в Юту, а она в свою очередь рассказывала мне каждую ночь перед «отбоем», как гуляла с нашим доктором, как он обнимал её, как они держались за руки и как первый раз поцеловались! Я, тринадцатилетняя, была так смущена, но каждый раз хотела услышать об их очередной прогулке. На тот момент все их отношения были незаконными – доктор был старше девушки на 10 лет. Но никто об этом не знал, ведь Юта сбегала посреди ночи и возвращалась рано утром. Я тогда и подумать не могла,